Брутальное лицо концептуализма (День памяти Д.А. Пригова)

 

Кто дружил с Приговым, знает о его пристрастии к классической музыке. Одна из причин: пианисткой была мать, музыкой занималась сестра, ему тоже хотелось, но два инструмента поставить в одной комнате было невозможно. Я, грешным делом, подсмеивался над ним, потому что я тоже из музыкальной семьи и меня на каких только инструментах не учили играть. Но мой вопрос был прост: а зачем вам, Дмитрий Саныч, классика? Ведь классика — консервативна, она легитимирует существующий порядок, придает ему черты вечности и противостоит изменениям? Нет, возражал Пригов, музыка — антропологична, она из того набора, что обеспечил нам прямохождение. А социальный аспект классики? Короче, одна из тем разговоров.

В любом случае Пригов, бывая за границей, всегда старался попасть на концерт или в оперу. Помню, мы были с ним вместе на симфоническом концерте на открытом воздухе в Потсдаме. Пиво рекой, множество молодых лиц, никакой, конечно, агрессии, никакой подчеркнутой амбициозности, хотя аудитория больше походила на адептов тяжелого рока, а не Малера. Пригов чуть-чуть скривился: играют одни шлягеры.

Все выше сказанное — предисловие к рассказу. Рассказ пришелся к слову, как всегда бывает, и я напомнил Пригову (сам, правда, не помню, где прочел) об академике Лосеве, который на протяжении полувека, каждую неделю, предположим в субботу, встречался со своим закадычным другом, чтобы крепко выпивать и слушать Вагнера.

Так как друг академика не соответствовал ему по статусу, то пили они разное. Что пил академик, я запамятовал, а вот друг его, причастный к созданию брежневской конституции, пил дешевый портвейн в больших количествах. Вагнер шел по кругу, одна опера сменяла другую, и так без конца.

«Я бы к ним с удовольствием присоединился, — ответил Пригов, — только с пивом (он из-за последствий одной детской болезни не мог пить ничего крепче). А Вагнер мне тоже никогда не надоедает».

Вот оно — брутальное лицо концептуализма.