Выбрать страницу

Человек и мерзкое советское государство, или за бедный «Дождь» замолвите слово

Ставить вопрос: что важнее — жизни людей или престиж государства всегда полезно, а в России необходимо. Потому что российское государство во все времена выбирало и выбирает свои державные амбиции, а цена человека для нее ничтожно смешна. Плевать было сталинскому СССР на судьбу жителей блокадного Ленинграда, и я не верю ни одному слову сталинской пропаганды, как и пропаганде путинской, в том числе – о войне. Знаю только, что правда о блокаде всегда скрывалась, как главная военная тайна; что десятки лет относительную правду писали только иностранные исследователи, у нас запрещенные и до сих пор не очень-то поощряемые. Именно поэтому сегодня устроена истерия по поводу вопроса телеканала «Дождь»: ведь если человеческая жизнь важнее амбиций государства, даже такого преступного, как сталинское, то мыльный пол выскользнет из-под ног власти, умеющей опираться только на ура-патриотизм и великодержавность, которая раздувается в людях, как тлеющие угли медленно стынущего имперского костра. Они уже заткнули рот почти всем, кого не купили, их раздражает человечность, оттеняющая собственную бесчеловечность. И победа в войне одного людоеда против другого, любыми средствами, любой ценой – их последний ресурс. Ничтожный? Не знаю.

Блокада невидимого Ленинграда и сказание о Кощее и его смерти

Почему путинская корпорация, продолжая здесь позднюю советскую эпоху, пытается сакрализовать именно последнюю войну, блокаду города Ленина, победу, лишив их (враз и начисто) исторического измерения, а оставив на их месте только фетиш из священно-метафизического сказания, почти все сюжеты которого канонизированы? Ведь в споре о том, сдавать якобы Ленинград (в рамках сказания он больше похож на святой град Китеж) и спасать жителей – речь не идет о реальном городе, реальной войне, реальном Сталине-конструкторе зла. Речь вообще идет не о прошлом, а о внеисторическом табу, которое в виде, скажем, яйца содержит иголку, а внутри жизнь кощея, легитимность, право сегодняшней власти на то, чтобы быть властью, никому не подконтрольной. Как не подконтрольны шаманы, охраняющие святой истукан. То есть речь идет о настоящем моменте и скором будущем, в котором власть хочет расти из завязи спермы, слюны и святости, из святых мощей и святой победы. И трогать ее, щупать, переворачивать, подносить к свету, как материю, подходить с рациональным или гуманитарным интересом – без пропуска, подписанного святыми силами в Кремле, нельзя.
Конечно, странны историки, вполне некогда вменяемые, которые на полном серьезе продолжают защищать одну из исторических версий блокады, не понимая, очевидно, что защищают не Сталина от Гитлера, не СССР (в белой рубашоночке, хорошенький такой) от однояйцевой нацистской Германии, не память несчастных блокадников, а Путина с гоп-компанией от столкновения с реальностью. И, одновременно, их (гоп-компании) право на банальную внеисторическую бесчеловечность. Именно ситуация с «Дождем» окончательно открыла, что власти глубоко насрать на Ленина, на пролетарскую революцию, на гражданскую войну, где нет уже борьбы добра со злом, а есть братоубийственная бойня, то есть реальность. И вот только советскую власть, начиная с пакта Молотова-Риббентропа и до наиболее концептуальных моментов войны, которые засахарили, превратили в сакральный символ – это с трепетом трогать могут только шаманы из ближнего круга кощея. Плюс во всей этой истории только один: мы, кажется, узнали, где смерть ботоксного Кощея – она в историческом, профанном подходе к войне и победе. Точнее, в десакрализации войны и победы. Правда, скептик вспомнит пушкинские мечты, что свобода в России начнется с публикаций Баркова (то есть со свободы эроса), или шестидесятники полагали, что стоит только опубликовать «Архипелаг-ГУЛАГ» и советская власть рассыплется как наваждение; так и мы боремся с очередной ветряной мельницей. И смерть кощея совсем даже не здесь. А где? Может, скептик и прав.

Персональный сайт Михаила Берга  |  Dr. Berg

© 2005-2024 Михаил Берг. Все права защищены  |  web-дизайн KaisaGrom 2024