Два аспекта шлагбаума на границе
Понятно, что ситуация с запретом передвижения на машинах с российскими номерами по Европе (плюс мелочи, типа женских трусов и мыла, оставленные на усмотрение разных стран), это — стеснительный вариант запрета российским гражданам пересекать европейские границы. То есть это примерно то, к чему год назад призывал Владимир Зеленский, обращаясь к европейским странам с уточнением «какими бы ни были россияне» и призывом высылать этих самых россиян (без оглядки на их визовый и гражданский статус) обратно в Россию, пусть свергают своего Путина. То, что для этого пришлось сегодня активировать опцию, зарезервированную еще в 2014 году, значения не имеет, важно, что она была активирована не тогда, а сейчас.
Я хотел бы обратить внимание не столько на смысл этого запрета, сколько на то, когда этот запрет появился. Ну и лишь попутно, у кого он появился, кто, какие ребята-октябрята встают по звуку горна раньше всех. Кто и когда.
Многие раскрывают эту коллизию в рамках несправедливости или нерациональности: мол, какой ущерб для Путина, что бегущие от его войны и репрессий не смогут убежать, а останутся в стране и будут, как сказал Путин во Владике, капать на мозги послушного ему народа? Понятно, что олигархов (и весьма характерно, что одновременно Европейский союз решил больше не использовать термин олигарх) подобное ограничение не остановит, они не будут спешно мчаться к границе через два часа после объявления новой мобилизации, это удовольствие для бедных или, по крайней мере, небогатых. И то, что одновременно (второй раз одновременно) вывели из под санкций трех бывших олигархов, а ныне трудящихся Востока около Иерусалима, это не менее говорящий факт, хотя и случайность возможна.
Но меня интересует два аспекта. Первый, это — такая аффектированная и умеренная бесчеловечность, безусловно, не та, что заставляет Путина и его послушное войско бомбардировать жилые кварталы украинских городов, но все равно бесчеловечность. И хотя, повторю, она не настолько ужасающа, как путинская жестокость, но это все равно жестокость с отчетливым налетом варварства, такого даже ветхозаветного варварства из разряда око за око и так далее. И здесь опять же, не сравнивая божий дар с яичницей, я обращаю внимание на то, что это варварство исходит не только от страны, не знавшей Возрождения (да и Средневековья с его культурой городов), но и от стран, вполне познавших и Средневековье, и городскую культуру, и Возрождение с приписываемой ему человечностью. И, значит, это еще раз, но уже с противоположной стороны подтверждение, что история ничему не учит. И не только плохих как бы учеников, но и хороших. И, значит, повторение всего, в том числе Столетних войн, концлагерей или другого вида Апокалипсиса возможно, если вообще их можно еще избежать. Ибо раз и хороших учеников история оставляет примерно в том же состоянии, что и столетия и тысячелетия назад (то есть не в Новом, а Ветхом состоянии), значит, на историю полагаться не стоит, если кто-то еще полагался. И, значит, разница между путинским варварством и варварством европейским – она никак не качественная, а количественная. У Путина этого добра больше, но намного ли?
Второе: о времени. О времени, когда запрет на пересечение европейских границ был активирован. Почему идея появилась в 2014, а стала реальностью в 2023? Да, просто в 2014 Путин был еще силен, его боялись и не хотели ни с ним ссориться, ни с российскими гражданами, в которых еще различали отблески человеческого. А в 2023 не только перестали различать, но главное – перестали бояться. Это, конечно, смешно звучит, что европейская юстиция не хотела обижать российских граждан из-за страха перед Путиным, но на самом деле все именно так. Между 2014 и 2023 страх перед Путиным резко сократился, он не может больше того, что уже делает, если не решится на всеобщее самоубийство, но это совсем другая тема, но вот тогда страх перед Путиным был, а сегодня его почти не стало.
Формально феномен понятен. Одно дело плевать в морду силачу-хулигану, а другое дело плевать в того, кто пусть еще не в инвалидной коляске, но быстро-быстро к ней приближается. И вот этот мягкий запрет на пересечение европейских границ и исходит со стороны тех, кто молодец среди овец, кому перед силой и наглостью страшно и ссыкотно, а вот перед слабостью вполне можно распушить свой хвост.
Я уж не говорю о том, что это как всегда лицемерие, исходящее, прежде всего, от тех, кто еще вчера вместе с супругом наваривал на торговле с путинским Левиафаном, а сегодня гордо так ставит подножку тем, кто с Левиафаном в контрах и хотел бы иметь опцию свалить от него подальше, если совсем запахнет жаренным. Им не стыдно отыгрываться на тех, за кого просто некому сегодня заступиться, кто виноват куда меньше, чем те, кто торговал с путинским режимом и накачивал его нефтяными сверхдоходами двадцать лет.
Но я обращу внимание на перспективу: помните, как Сталин формулировал идею усиления классовой борьбы по мере приближения к социализму? Так вот здесь та же извращенная, иезуитская логика: так как мы имеем дело с трусами, боявшимися противоречить Путину, пока он был силен, то стоит ожидать, что громы и молнии на голову противников путинского режима (или просто дезертиров, но и они люди), вовремя не уехавших из России, будут сыпаться все сильнее, по мере того, как Путин будет слабеть.
Они лучше выдадут индульгенции всем или почти всем путинским олигархам, чем упустят возможность сделать больно тем, за кого заступиться некому.
И чем дальше, тем больше.