Берни Сандерс vs Альберт Эйнштейн

Непримиримость и страстность в отстаивании своих политических убеждений объясняется легкостью для олицетворения политической позиции с чувством внутренней правоты. То есть собирая конструктор из близких или совпадающих с нами взглядов, мы получаем возможность использовать их как доказательство своей прозорливости, чуткости, тонкости, нравственности. И напротив, взгляды, противоположные нашим, легко обретают неаппетитные очертания полюса зла, глупости, анекдотичной наивности и безграмотности. И упустить шанс для подтверждения, что над всеми социальными и интеллектуальными условиями, всей этой трухой из карьерных и прочих соображений, мы получаем возможность смотреть сверху вниз на другую часть человечества, практически невозможно.

Одним из таких конфликтов, чреватых возможностью для самоутверждения, является израильско-палестинский. Подавляющая часть российских либералов здесь на стороне Израиля, в том числе из-за существенного присутствия этнических евреев в либеральном секторе, а те, кто позволяет себе Израиль критиковать, обнаруживают себя на противоположной части спектра, неразличимо близко от воронки ада. И то, что слишком многие на Западе упорно отказываются уравнивать ХАМАС и палестинцев и осуждают Израиль за беспощадность и бесчеловечность по отношению к мирной части Газы, вызывают громкие возгласы осуждения этих наивных и злокозненных глупцов, не видящих очевидное, что Газа – воплощение зла, и пока это зло не будет уничтожено, покоя и мира Израилю не видать.

А так как весомая часть западных обществ продолжает критиковать Израиль, не видя, что кровавая резня 7 октября, дает Израилю право уничтожить наконец-то зло на корню, вызывает ламентации о крахе или кризисе западной цивилизации, о ползучей исламизации Запада, постепенно переходящего со стороны добра на противоположную сторону.

Но давайте – без особой надежды на успех – рассмотрим ту самую позицию с критикой Израиля и отказа ему в ответ на кровавый теракт полтора месяца утюжить Газу без каких-либо ограничений. Неделю назад Берни Сандерс, один из символов левой (то есть ненавистной для российских и по преимуществу правых либералов) позиции в демократической партии, опубликовал статью в TheNew-York Times с объяснением своего отношения к конфликту. (Так как подписка на The New-YorkTimes платная, а статья важная, я помещу ее текст вместе с приблизительным переводом на скорую руку во втором комментарии). Если же попытаться суммировать мнения, высказанные Сандерсом, то это безусловное осуждение ХАМАС за теракт 7-9 октября и признание права Израиля на наказание и даже удаление ХАМАС из политической жизни. Но при этом сенатор от Вермонта последовательно проводит разграничение между террористами ХАМАС и остальным населением Газы, осуждая Израиль за неизбирательное насилие, которое уже привело к огромным бедствиям среди палестинского населения.

Сандерс требует расширить паузу в военных действиях для всемерной помощи пострадавшим палестинцам, а также призывает к отказу от тактики бомбардировок, в результате которых мирных жителей гибнет намного больше, чем потенциальных террористов.

Также Сандерс осуждает правительство Нетаньяху, которое последовательно проводило политику расширения еврейских поселений на Западном берегу реки Иордан, незаконных и по международному праву, и по мнению ООН и США. Сандерс требует заморозить поселенческую деятельность и перейти к разработке сценария по воплощению идеи двух государств для двух народов, то есть создания палестинского государства в рамках решения ООН. А дабы подтолкнуть Израиль к согласию, оказать на него влияние, ставя условием продолжения многолетней финансовой помощи Израилю в размере 3.8 миллиардов в год, согласие на создание палестинского государства.

Я подробно рассказал о статье Берни Сандерса, так как именно он – один из наиболее левых в демократической партии, то есть безусловный левак, по определению российских либералов, но, как легко убедиться, его позиция вполне взвешенная. А дабы убедиться – насколько взвешенная, я сравню ее – при всей, казалось бы, разнице, — с позицией Альберта Эйнштейна, как он ее формулировал перед созданием государства Израиль и сразу после.

Вообще-то позиция Эйнштейна во многом мифологизирована Израилем, что началось с некролога на смерть Эйнштейна в газете The New—York Times, в которой Эйнштейн был представлен как горячий и преданный сторонник Израиля и вообще сионизма. Неслучайно ему в свое время был предложен пост президента Израиля, от которого он довольно сухо отказался, а в комментариях своей приемной дочке Марго объяснил, что не мог согласиться, так как, «если бы я стал Президентом, однажды мне пришлось бы сказать жителям Израиля такие вещи, которых они не желали бы услышать». 

Более того, несмотря на действенную поддержку сионистской деятельности на начальном этапе, поддержу и создание Еврейского университета в Иерусалиме в начале 1920 годов, а также сочувствие тяжелейшим испытаниям, выпавшим в 20 веке на долю евреев, Эйнштейн одновременно подвергал критике любые виды национализма, а еврейский национализм считал особо опасным по ряду обстоятельств. Именно поэтому он публично выступил против идеи создания еврейского государства Израиль, полагая, что государство должно быть общим для евреев и палестинцев.

Еще во время раздумий о возможности создания Израиля Эйнштейн прогностически заметил, что Палестину нельзя рассматривать как страну без народа, готовую принять народ без страны. И это не только взвешенно моральная позиция, но и политически прозорливая, видящая опасность в той мине из еврейского национализма, которая оказалось в фундаменте государства Израиль из-за пренебрежительного отношения к палестинцам.

Характерно, что с похожими предупреждениями выступали и другие видные евреи по всему миру, по крайней мере, Эйнштейн написал письмо «Американским друзьям борцов за свободу Израиля» вскоре после резни в Дейр-Ясине, в котором назвал «Иргун», во главе с Менахимом Бегимом (позднее ставшим премьер-министром Израиля) и «Банду Штерна» (членом которой был Ицхак Шамир, еще один будущий премьер-министр Израиля) террористическими организациями и отказался поддерживать этих «введенных в заблуждение и преступных людей».

Тогда же Эйнштейн, Сидни Хук, Ханна Арендт и 25 других знаменитых евреев, в письме в «TheНью-Йорк Таймс» осудили партию Менахема Бегима и Ицхака Шамира – «Ликуд», как «фашистскую» и поддерживающую «адскую смесь ультра-национализма, религиозного мистицизма и расового превосходства» (письмо в «The Нью-Йорк Таймс» было перепечатано в книге «Изгнанные пророки: Сто лет произведениям еврейских диссидентов, пишущих о сионизме и Израиле» (Prophets Outcast: A Century of Dissident Jewish Writing about Zionism and Israel, под редакцией Адама Шаца, New York: Nation Books, 2004, с. 65-67).

Кстати, то, что именуется резней в Дейр-Ясине заслуживает беглого воспоминания, так как это нечто очень похожее на то, что устроил ХАМАС в Израиле 7 октября. Описываемые события произошли после того, как  в 1947 года ООН приняла план по разделу Палестины на арабское и еврейское государства, но до прекращения британского правления Палестиной и провозглашения государства Израиль. В этот период члены боевых еврейских организаций оказывали давление на палестинцев, побуждая их покинуть свои дома, в некоторых случаях используя грузовики с громкоговорителями и звуками стрельбы, криков ужаса и боли, чтобы убедить палестинцев срочно бежать, пока война не нагрянет и к ним. Но в случае поселения Дейр-Ясина выстрелы и звуки были реальными, от рук двух боевых еврейских отрядов погибло по разным источникам от 107 до 254 человек, и погибло бы больше, если бы палестинцы не сопротивлялись. Тактика боевиков была простой, они окружали очередной дом, закидывали гранаты в дверь или окна, а выбегающих людей методично расстреливали. Фиксировались многочисленные случае бесчеловечных пыток и убийств, в том числе женщин и детей, характерно также, что после боя 25 взятых в плен палестинцев были казнены и сброшены в каменоломню.

Эта политика убийств и запугивания палестинцев вынудила около 700 тысяч палестинцев бежать со своих земель в Газу, где они стали вынужденными беженцами и основной нынешнего населения сектора. Что тем же Эйнштейном описывалось, как неизбежное следствие ошибочного решения о создании исключительно еврейского националистического государства.

Уже в 1950 Эйнштейн опубликовал примечательное заявление по вопросу сионизма, которое некогда еще в 1938 прочел перед Национальным Рабочим Комитетом Палестины в Нью-Йорке, но после создания Израиля Эйнштейн решил еще раз напечатать этот текст:
«Я бы с куда большим удовольствием увидел разумное соглашение с арабами на основе совместного проживания в мире и согласии – а не создание еврейского государства. Даже если забыть о практических аспектах, мое знание истинной природы иудаизма вызывает сопротивление самой мысли о еврейском государстве с границами, армией и определенной долей светской власти, не важно, насколько эта доля скромна. Я опасаюсь внутреннего разрушения, которое понесет тогда иудаизм – особенно в связи с развитием узколобого национализма внутри наших собственных рядов, против которого нам и так уже приходится бороться, даже без всякого еврейского государства».

И теперь сравните мнение знаменитого ученого с мнением сегодняшнего американского политика еврейского происхождение и убедитесь, насколько осторожными и выдержанными выглядят нынешние предложения американского сенатора по сравнению с оценками Альберта Эйнштейна, который находил куда более жесткие слова для описания государства народа, который он всемерно поддерживал. И постарайтесь, если это возможно, посмотреть на ситуацию в палестино-израильском конфликте не как войну добра и зла, а противоборство позицией, в разной степени естественных, за многочисленные, в том числе жестокие поступки, но имеющие шанс на мир, при условии, что ни одна из сторон не будет считать другую не заслуживающей права на существование.

Конечно, трудно отказаться от столь любезной нашему сердцу символизации собственных политических взглядов до уровня безусловной правоты, но эта правота – всего лишь тупик. Один из многих, впрочем.