Бездомные на фоне коронавируса
Кембридж – один из самых плотно населенных бомжами городков Новой Англии. Это вообще такая городская политика: раз здесь самый престижный университет, то нельзя позволить им (им – расширительно, как компания благополучных людей) жить как на облаке, пусть варятся в самой гуще недоваренного борща. Здесь несколько приютов для бездомных, здесь много субсидальных домов с беднотой, собираемых со всего Бостона с помощью социального пылесоса, здесь одна из самых криминогенных ситуаций, здесь больше квартирных краж и взломов машин.
И на кампусе Гарварда и вокруг всей университетской инфраструктуры бурлит жизнь: обычно, но не сейчас.
Все обычное стерто, как если бы с июльского Невского проспекта образца 1972 года убрать всех иностранцев, вообще туристов, продавцов окрестных магазинов и обслугу, а оставить только фарцовщиков и проституток, у которых ни работы, ничего. Оглядываются в пустоте и праздности и видят только себя, будто в зеркале.
Кембридж – тоже пуст, ни студентов, ни преподов, ни тех, кто обеспечивает незаметную бесперебойность быта, подъем медленно двигающегося наверх эскалатора: одни бездомные, которым просто некуда деваться и которые одни, как король ни именинах.
Они почти не изменились, разве что отсохли за ненадобностью привычки работать на публику, на туристов, которых, конечно, нет, потускнел налет театральности, если он был. Они вообще не на службе, а просто живут, затягивая, безусловно, пояса, но вообще – пусто. Ушла после шторма волна, оголилось дно. Смотришь на то, что было входом в закрома пляжа, а видишь лишь гальку, сухую и уже не блестящую, без влажного лоска. Сидим у моря, ждем прибоя.