Два с половиной
Последний раз я виделся с Андреем Зориным в прошлом веке, в чужой стране, при другом российском президенте и вообще в эоне с противоположным историческим трендом: все было настолько на подъеме, что казалось скучным и пресным, а теперь все летит под откос как санки с горки. Но, кажется, никому особо не весело.
Я приехал в Америку почти через год после того, как Андрей уехал в Европу, но вот нажал на клавишу play при обновлении страницы в YouTube, и время, как оказалось, может не течь, а собираться вместе слово меха аккордеона, на котором меня зачем-то учили в детстве, когда успехи в игре на пианино не удовлетворили мою маму. И однажды на концерте нашей школы я целую пьесу играл, забыв расстегнуть аккордеон снизу.
Я знал и в каком-то смысле знаю людей, возможно, не менее умных, чем Зорин, но точно никого, кто соединял бы такой проработанный ум с пунктуальной, почти не имеющей сбоев систематичностью. Это в какой-то мере объясняет, почему ролик длинной в два с половиной часа оказывается легким и лишенным банальностей движением от того, что было известно когда-то, но теперь названо иначе, к тому, что помнил, но совершенно в ином смысле. И даже то, где не вполне согласен или готов возразить из-за другой системы эстетических координат, оказывается осмысленным воспоминанием о прошлом, которое было будущим, прожитым не зря. Что мы, за вычетом того, что прочли и успели продумать и сформулировать? Об этом и речь.