•     Новости
•     Проза
•     Статьи
•     Видео
•     Галерея
•     Кафедра
•     Био
•     Критика и интервью
•     Друзья и годы
•     Архив

Наиболее точно описал поведение Apple и Google, забанивших сайт Навального, автор «Ады», говоря о рекламе: самое мерзкое в ней не то, что она выдает одно за другое, а пытается продать счастье. Точно так же в поведении компьютерных гигантов отвратительно не то, что они ставят свои финансовые интересы выше принципов, а то, что выдают свою деятельность за гуманитарную; и по этой причине требует к себе особого отношения, как к посланцам свободы из стихотворения Тютчева: мы молодой весны гонцы, она нас выслала вперед.

А нужно им это для защиты своей вполне имперской, монополистической позиции, которую они защищают от американского законодателя, акцентируя именно гуманитарную миссию, хотя на самом деле это не так. Эти демократические джинсы и черные свитера основателя Apple и вообще приемы продажи товара как пропуска в мир избранных, являются уходом с линии атаки: вы думаете, что мы продаем инструменты, а мы продаем, нет — дарим сопричастность к чему-то трудно определимому как прогресс, будущее, статус воздушного гостя и вообще ситуацию поверх барьеров.

Посмотрите на мелкие суетливые движения Павла Дурова, поступающего так, дабы выдать себя за нонконформиста от мира высоких технологий, маленькая собачка до старости щенок, и он, как нарцисс у зеркала, делает точно то же, что большие псы из стаи, но это заметнее из-за разницы размеров.

То есть главное здесь продажа количества по статусу качества, и как только американский законодатель пытается поставить стул на место, доказав, что мессианское в стратегии интернет-гигантов не более, чем реклама, стратегия продажи, как чулок выворачивается наизнанку. Снисхождение требуется в одном пакете с миссией, но далеко не всех удается провести.

The Washington Post периодически публикует исследования, показывающие как участники «большой четверки» ведут себя аки акулы, постоянно проглатывая своих потенциальных конкурентов, упорно выдавая поглощения за движение гуманитарной мысли. Графики, публикуемые газетой, показывают реальность: тот короткий период инновационности, который и позволил интернет-гигантам вынырнуть на поверхность и по инерции интерпретируется в терминах прошлого, давно сменился жестокой конкуренцией и идеей о приоритете прибыли.

На самом деле успех интернет-гигантов – это умелое присоединение к великой революции дилетантизма, которую им удалось оседлать, выдав себя за ее представителей. Не состоявшаяся революция конца 1960-х нашла свою замену в том бунте против истеблишмента, которую представляло собой замена профессионализма, как вида служения истеблишменту, дилетантизмом, как противопоставление частной жизни скомпрометированной общественной. Но точно так же как это происходит с революциями в искусстве, в результате революционная волна дилетантизма с неизбежностью вписалась в берега существующего и не отменила истеблишмент, а стала новым истеблишментом, по существу не отличающимся от старого.

В этой противоречивой ситуации мы и находимся: фейсбук и твиттер на русской почве стали заменой путинскому официозу, противопоставлением общественной альтернативы государственному тупику. Но иллюзорность этого противопоставления находится в той же фазе, в которой дилетантизм противостоит скомпрометированному профессионализму и при этом неизбежно им же становится.

Те приемы монополистической подмены животворящей конкуренции ее имитацией, ставшие фирменными у интернет-гигантов, и есть наша главная проблема, наиболее точно описанная в поведение Мюнхгаузена, пытающегося вытащить себя из болота. И, одновременно, похожая на сексуальную зависимость пожилого автора «Войны и мира» от супруги, не умевшего отказаться от ее сомнительных услуг.

Дилетантизм, как революционная струя, кажется животворящим, и он действительно таким являлся и в у какой-то степени является, исчезая вместе со списком своих побед. И благодаря им. Но эти победы – иллюзорны, они не могут быть конвертированы в реальность иначе, нежели по траектории замены одного истеблишмента другим, вчера ему противопоставлявшимся и оттого революционным.

Пока набережная в порту на своем месте, все корабли рано или поздно станут здесь на якорь. Якорь неизбежен.