•     Новости
•     Проза
•     Статьи
•     Видео
•     Галерея
•     Кафедра
•     Био
•     Критика и интервью
•     Друзья и годы
•     Архив

В определённом смысле всегда находится теория, которая ждёт проверки практикой. Но среди званных и избранных, что ждут своего оправдания или опровержения, есть одна, имеющая непосредственное касательство не ко всем, но многим. Речь идёт об одном важном историософском и социокультурном соображении, которое наполняет слой, условно говоря, путинской корпорации уверенностью (а это по разным подсчетом десятки миллионов, если брать вместе с семьями, от олигарха из политбюро до росгвардейца из Воронежа), что если они не сделают одну и вполне конкретную и обидную ошибку, то смогут благополучно передать по наследству свои состояния или положение внутри корпорации благодарным потомкам. И за то, что они занимали в ней то или иное важное место с косой в руках или у плахи, им ничего не будет. В смысле плохого не будет, одна пенка от вишневого варенья.

Почему? Почему так спокойно и нагло они давят катком все, что пытается им возражать, почему не боятся, что прийдется когда-нибудь за все ответить? Что судей и прокуроров не просто выгонят из профессии, а повесят на фонарях, как мракобесов и членов банды. А разнообразные пропагандисты, то пишущие донос на очередное СМИ, пытающееся не растерять либеральную аудиторию на острых поворотах сюжета, то оформляющие право собственности на «прекрасную Россию будущего», что их не зарежут шилом или отвёрткой в темном переулке возмущённые гражданским чувством соотечественники?

Но члены путинского политбюро не боятся новой инкарнации кронштадских матросов и солдатских депутатов, которые рано или поздно появятся, так как русская история, как кот учёный, ходит только и исключительно по кругу.

Но они не боятся ни хулы, что на вороту не виснет, ни лютой смерти, а русский человек на переломах эпох злобив и беспощаден, но не боятся путинские ни лютой смерти, ни того, что вытрясут  все до последней копейки их семейное лукошко их же зоркие и ловкие помощники, только жадно ждущие часа, чтобы предать и купить индульгенцию от новой власти.

И не боятся они только потому, что у Путина, который отец родной, есть одна теория, которая как раз сегодня, но, впрочем, и завтра будет не поздно, проходит проверку на вшивость и будет проходить ее возможно долго. Речь о том, что Путин уверен, что если бы Горбачёв не дал слабину и не подарил бы русскому народу свободу, которая ему не в коня корм, которой он не заслуживал, так как не боролся за неё, а получил как дырявую шинель с барского плеча; так вот если бы не слабина Горбачёва, советская власть управляла бы одной шестой до сегодняшнего дня и управляла бы ещё, пока рак на горе не свистнет. 

Но и этот рак может свистнуть, а может и соловьем спеть, только если государство тоталитарное или авторитарное даёт слабину, даёт свободу, и вот тогда-то (и только тогда) все рушится и обратной дороги к коммунизму нет. То есть эта свобода и есть слабина и, одновременно, кислород для разрастания пожара и взрыва.  А вот если свободы и слабины не давать, а на любое недовольство заворачивать гайки, то ничего плохого и ужасного для власти не будет никогда.

Это там у них, в Европах (или даже в Азиях, а то и в Африках), если заворачивать без меры гайки, то может все и сорвать. Если не стравливать понемногу давление, то может и взорваться скороварка по имени «русский мир». Нет, как раз наоборот. Никогда взрыв не случался и не случится, если не давать слабину. Слабину дал царь Николай, сначала дав немного свободы, разрешив Думу, конституцию и партии, а потом спохватился, но было уже поздно. Да ещё дал слабину — в войну ввязался, а выиграть не смог. А как ещё проверить в тоталитарном мире вождя или жреца на слабо: выиграл войну, по праву сидишь на троне, можешь головы повинные рубить, проиграл — самозванец ты и пидор македонский, а не царь, Гришка, Гришка Отрепьев.

Короче, Путин уверен и этой уверенностью вдохновил многих: если на давление не поддаваться, слабину не давать, не показывать нежное розовое щенячье брюшко страха, никакой революции, никакого переворота добрый наш русский народ не устроит.

Потому что он трусливый, всегда за одно с тем, за кем сила и большинство. И наброситься может со своим латентным зверством (а зверство это тем фирменней и больше, чем круче его унижают, а никого так не унижают как русский народ, славный своим долготерпением), только если ты уже повержен, валяешься в пыли, просишь пощады. Потому что русский народ всегда добивает лежачего, того, кто уже пустил кровавую юшку, у кого нет сил подняться на четвереньки, и тогда кранты, пиши пропало. 

Но это только если дал слабину, дал свободу, уравнял себя с ними, показал, что все равны, и никакой ты не царь, не богоизбранный, а так, погулять вышел, и тогда все, раскрывай ворота. А вот если не соглашаться на свободу, не отступать никогда (или когда это заметно), то что ни делай, хоть вагонами воруй, хоть регионами, живи хоть каждый день в ста дворцах, летай на марсоходе с луноходом на цепочке, души прекрасные порывы, тебе все сойдёт с рук, как с белых яблонь дым. Нет на тебя Навального, да и тот за десятью запорами, за семью печатями, и живой никогда не выйдет.

Потому что это будет слабина, а у нас слабых бьют, на слабых воду возят. 

Вот эта теория и ждёт своего подтверждения. Ибо все преграды давно пройдены, все запреты наложены, самых буйных посадили или сами сбежали, но будут и следующую шеренгу до колоска вытаптывать, потому что русский народ уважает силу и жестокость, он мягкотелость разных там Хрущевых-Горбачевых презирает от полноты души. Они  — главные каины, а каины — все, напротив, как на подбор — молодец среди овец, которых он резал и стриг, как отец родной, на коего нынешний хотел бы походить, но пока росточком и ручейком крови не вырос.

Не отступать ни на пядь земли, не давать слабину, не давать русскому народу свободы, так как он с неё пьяный и дурак с непривычки, и эта та теория, на которой зиждется лояльность целого сословия и поколения, Путиным мобилизованного и призванного. Все эти Киселевы, Соловьевы, Симонян, Канделаки с бубенцами. Все, как один уверены: если русскому народу слабину не показывать, в войне не проигрывать и свободу не давать, то будет тебе тысячелетний рейх русского мира и четвёртому не бывать. Теория, однако. И практика, хотя она впереди. Жизнь с теоретиком, так сказать. Историософом. Прекрасным Иосифом.