Ты и ты

Есть дурак зимний и летний. Есть хам южный, наглый и хам северный, сдержанный, как речка подо льдом. Есть конформист откровенный, простодушный, а есть тайный и скрытый, как шпион. И то, что он конформист, только иногда просвечивает, как вены под кожей рыжеволосой красотки. 

После возвращения Навального из многих поперла кондовая густопсовая гадость. И у одних это явно, как манифест конформизма, я тоже могу сказать, что ваш Рейган — дурак. Или как из вчера любимой партии местной интеллигенции, где просто — на первый-второй рассчитайсь- все руководители отсалютовали как без лести преданные. И не то, чтобы никто не догадывался или раньше этого не было. Но раньше надо было глубоко тянуть воздух ноздрями, а теперь чуть-чуть вздохнёшь в полрта и полон вони, как небо звёзд у Канта.

И понятно почему: Навальный одним своим гамбитом, сдвинул ватерлинию на три метра ближе ко дну. И те, кто лениво болтались поплавком на поверхности, вдруг ощутили себя так, будто им гирю к ногам привесили, и надо сбросить балласт по имени тяжесть души моей.

И, однако, куда интересней смотреть на тех, кто в домике из интеллекта, кто умело спрятался в раковине из слоев мнений, кто как бы уверен, что имеет такую броню, что ни иглой, ни умом не прошибить. Вот г-н Ремчуков, он как бы эксперт, интеллектуал, он книжки хорошие и современные читает, и в них вполне как уверен, как в доспехах, ни пробить дыру, ни просочиться ржавому сомнению. Но у всех есть свой уровень проверки на вшивость: пока о книжках и теориях, все в порядке, но если на радаре ВВП в Кремле на встрече с главредами СМИ, заикающимися от страха, то и он как бы наедине со всеми. То есть ему, конечно, кажется, что он скрыт от упреков, когда на вопрос, а верит ли Путин в ту требуху, что гонит, как лёд советский календарь? Ощущает ли он свою позицию как морально обоснованную, не болеет ли он от той работы адовой, что делается и будет делать ещё?

И вот тут Ремчуков вступает на скользкую дорожку: нет, он не обязан говорить, что встретился воочию с рутинным проявлением охуевшей от безнаказанности и произвола власти, которая думает, что она богом мобилизована и призвана, а на самом деле укутана преступлениями как шарфом и глупа, самоуверенна и архаична, о чем в умных  книжках г-на Ремчукова объясняли ещё в позапрошлом веке, и он это читал. Не надо подвигов, не надо говорить на чёрное чёрное, белым только не называйте. А Ремчуков, думая, очевидно, что никто не видит этой подмены, упорно называет чёрное и слетевшее с катушек ничтожество белым и морально обоснованным, и уверенным в себе, и физически и морально здоровым.

Я не уверен, что проговорил это точно. Я просто пытался обозначить разницу между конформизмом Богомолова, думающего по наивности, что он Шпенглер от сохи, или Явлинского, видящего себя таким честным-честным Гришей в кудряшках из 89-года, и забывшего, что он давно старая и никому не нужная проститутка с гордостью вместо имени. Но это люди простые, как правда, а есть и конформизм в конфетной обертке интеллектуального лукавства, весь цимес которого в том, что до пятого по счету столба ты говоришь вальяжно и вполне протяжно, как и следует интеллектуалу. А после пятого и до шестого ты просто тихо и быстро лжёшь, как лгут другие, но после шестого ты опять гонишь пургу о постправде. И вполне в тренде, уверенный, что никто не увидит, что ты обыкновенный вор, как другие, только больше читал, что на скорость не влияет.

Конечно, и раньше это было. Есть те, кто не уходит на обед, кто врет без перерыва, но какое это хмурое утро убедиться в той простоте, с которой лжёт тот, кто тоже лгал, но искусней, а теперь обстоятельства изменились, и он врет, как все, как сивый мерин, но с пятого по шестое, а потом опять — чистый изумруд интеллекта.

И все только потому, что раньше фундаментом было мнение, у одного такое, у другого сякое, а после того, как известно кто поставил жизнь на кон, все или почти все превратилось в лакмусовую бумажку. И тот, кто слыл простым и сам постыл. Где стол был яств, так гроб стоит. Репутаций полон.