•     Новости
•     Проза
•     Статьи
•     Видео
•     Галерея
•     Кафедра
•     Био
•     Критика и интервью
•     Друзья и годы
•     Архив

автобио    карта сайта    контакты

Главная » Статьи 2023

Пару недель назад Христо Грозев давал интервью Михаилу Фишману в его программе «И так далее». Грозев – обаятельный, на мой взгляд, светлый, неамбициозный и невероятно эффективный в своих расследованиях. И пока разговор шел об Украине, войне, российских преступлениях – все было в порядке. Но в самом конце на раздумчивый вопрос Фишмана, где же, как вы думаете, была точка перелома, которая привела Россию к диктатуре и войне, Грозев, со всей возможной мягкой вежливостью, сказал типа: боюсь, причина в том, что вы поздно начали говорить всю правду (я не пересматривал это видео, цитирую по памяти). Фишман не ожидал такого упрека, сразу бросился защищаться: типа, я всегда говорил, что думал. И интеллигентный Грозев, немного пасующий перед носителями русского языка, тут же смягчил упрек: ну, я не про вас, а про вокруг.
Этот многозначительный эпизод я вспомнил вчера, когда на защиту Венедиктова, его фирменных компромиссов и умения ловить рыбку в мутной воде дружбы с властью, бросились все те, кто сотрудничал с «Эхом». То есть я, конечно, не проверял по списочному составу приглашаемых годами в «Особое мнение», но точно ни один из экспертов с постоянной пропиской не удержался от того, чтобы не позлорадствовать по поводу казуса Леонида Волкова, что как бы явочным порядком снимало все упреки в продажности и компромиссности Венедиктова.
Однако причем здесь Христо Грозев? А при том, что он, наблюдая за всем со стороны, увидел, как власть своими запретами и разрешениями, закрываемыми и открываемыми шлагбаумами, сформировала удобную для себя либеральную оппозицию. То есть последние либеральные твердыни – «Дождь» и «Эхо Москвы», регулируемые властью, сформировали корпус экспертов-спикеров, которые одновременно критиковали власть, но делали это так и в таком контексте, что никаких возражений у власти до самого начала войны к ним не возникало.
В очередной раз вспомним «Колыбель для кошки» Курта Воннегута, где есть сюжет о борьбе непримиримого оппонента диктаторской власти в одной стране, борьбе нешуточной и опасной для критика диктатуры, с распространением религиозного самиздата (буквально: рукописей), пока в самом конце не выясняется, что диктатор и его главный оппонент – одно и то же лицо.
Многие из бросившихся в эти дни на защиту Венедиктова отмечали, что своими компромиссами главред «Эха» спасал единственную и последнюю (пока не появился «Дождь») трибуну свободомыслия в стране. Мол, Путин первым делом расправился с НТВ, газетой «Сегодня», журналом «Итоги» – почти всей медиаимперией Владимира Гусинского – а вот «Эхо Москвы», благодаря ловкости и умению договариваться, Венедиктов спас. Однако на всю эту историю можно взглянуть и с другой стороны. Два тщательно контролируемых очага ручной оппозиции были безусловно выгодны власти, которой ничего не стоило прихлопнуть «Эхо Москвы» и «Дождь». И никакая дружба Синдеевой с приятельницей из Администрации президента и ловкость рук Венедиктова не спасли бы их, если бы власть не устраивал именно такой формат проявления фронды и оппозиции. Контролируемой, фильтрующей базар, выпускающей пар из скороварки крепнущей на глазах диктатуры, и полезной, так как не создавала ничего, кроме стандартных либеральных упреков, не затрагивающих ни вопросы собственности, ни участия в формирования авторитарной власти олигархов-нуворишей и ширнармас . То есть намазывая на кусок грубого хлеба слой масла, что хлеб смягчало и позволяло проталкивать в глотку куда успешнее, чем без масла. Толстым слоем тонкий пепел, как написал поэт по схожему поводу.
То есть дело не в ловкости Венедиктова, умеющего и зарабатывать на оппозиционной критике, и дружить с властью, которой такой дирижер, понимающий, как можно обезвредить вроде как смелые речи отважных спикеров: надо их просто перемешать вместе с таким количеством мусора, чтобы ищущему то, что осталось от правды, надо было долго блуждать по обосранным козами стежкам-дорожкам, проклиная это чертово место, где ради нескольких минут сладостной критики надо было измазать в говне не только туфли, но и брюки.
Понятно, что стратегия контролируемой и удобной для власти оппозиции состояла не только в том, чтобы пускать тех, кто был неопасен для власти, но и не пускать тех, кто по-настоящему опасен. Сергей Адамович Ковалев несколько раз с усмешкой рассказывал о редких и случайных встречах с Венедиктовым (тусовка-то мала), который тут же рассыпался в комплиментах и восклицал: почему мы так редко вас видим, дорогой Сергей Адамович? Да потому что не приглашаете, улыбался в ответ Ковалев. Но Венедиктов знал, кого можно, а кого нельзя приглашать. А если бы и пригласил, то уравновесил слово неприятной правды тем подобием многоголосия и плюрализма мнений, которое в условиях пресса пропаганды, давящего с каждым годом все сильнее, превращалось в какой-то вой и стон из-под глыб.
В результате «Эхо Москвы» и «Дождь» – продуманными вопросами журналистов и ведущих программ, с использованием мелкого сита для отсеивания всего более крупного и неформатного – смогли за десятилетие с хвостиком сформировать оппозиционную элиту, которая вроде как критиковала власть, но при этом упивалась своей ролью элиты и своей как бы смелостью. Смелостью, которую Христо Грозев идентифицировал со всей возможной вежливой точностью: именно эта элита, согласившаяся играть роль по партитуре и сценарию власти, и есть одна из причин того слома России, который проявился в агрессии в Украине и поддержке этой агрессии и войны подавляющей частью общества.
Потому-то, кстати говоря, многие из спикеров «Эха Москвы» бежали за границу сразу после закрытия «Дождя» и «Эха», и это была не только вполне резонная предосторожность при виде поднимающейся волны репрессий, но и сигнал, что у них пропала возможность длить ту иллюзию свободы, которой остальное общества вообще не обладало.
Понятен уже возникший как ядерный гриб над головой упрек: а вы понимаете, что если бы не компромиссная позиция, «Дождь» и «Эхо» были бы закрыты на десятилетие раньше? Да, понимаю, но в таком случае и отрезвление и понимание общества, какие законы в нем генерирует власть, наступило бы куда раньше, нежели при ситуации, когда в двух властных загончиках бегают туда-сюда лощади, воображая рвущий ноздри ветер свободы душистых прерий.
В любом случае, к чему приводят компромиссы и игры с властью в разрешенную и построенную с ее участием либеральную элиту без настоящей репутации, без вызывающей уважение бескомпромиссности, мы уже знаем: это приводит к диктатуре, несменяемой власти и войне, в которой гибнет все живое. И которую поддерживает дезориентированное общество, делающее выбор во вред себе же.
Так что Христо Грозев, скорее всего, прав: та пропасть, в которую свалилось неуклюжее российское общество, была вырыта при помощи либеральной элитки, сформированной стараниями мудрого и хитрого дирижера Алексея Венедиктова при зорком контроле над каждым неверным шагом со стороны недремлющего ока путинской власти.
Так что бросившиеся защищать Венедиктова защищают не только и не столько его, сколько себя. Тех, кто за десятилетия якобы свободной трибуны/трибун не смогли сгенерировать общественно важные смыслы, способные противостоять примитивной путинской пропаганде, основанной на лжи и лести и создании жупелов в виде внешних и внутренних врагов. Но эта пропаганда зашла в конце концов, а либеральная жвачка почему-то нет. Потому что подавляющая часть общества не верила либералам, резонно подозревая, что они играли на стороне тех, кто после перестройки пилил бюджеты, покупал за две копейки нефтяные скважины и заводы, кто боролся с красной угрозой советского реванша с помощью ширмы, за которой пилили гири либеральные Балагановы и Паниковские.
И то, что Путин стал прессовать либералов, а состояния, сколоченные на бесчестной приватизации и залоговых аукционах, перераспределял среди своих нукеров, не вызывало никакого сочувствия. Одним миром мазаны, рука руку моет. И при этом я не хочу сказать, что либеральнее спикеры были глупые и сплошь безнравственные. Очень часто это были толковые, вполне современно образованные и интеллектуально изобретательные, но сравните, как и что они говорили тогда и говорят сегодня, когда оказались в эмиграции и не зависят от Кремля? Насколько много теперь точных и проникновенных аналитических статей, но где они все были, пока находились не снаружи, а внутри? Почему вместо аналитики толкли какую-то хуйню в своей либеральной ступе, боясь поднимать социальные темы, не желая протянуть руку тем, блядь, простым людям, которым было до лампочки эти либеральные ценности и институты. Они приняли бы и их, институты-проституты, но вместе с объявлением о пересмотре бесчестной приватизации, незаконном обогащении ельцинской и, по праву сильного и праву преемственности, путинской номенклатуры и элиты. Но нет, одна либеральная жвачка, про то, как институты все исправят, как раньше должен был исправить рынок.
То есть то, что и есть единственной прерогативой и единственной обязанностью: генерировать общественно важные смыслы, способные уберечь общество от сползания к диктатуре, ничего этого сделано не было. Но вы слышали когда-нибудь из уст представителей этой либеральной элиты, что они ощущают ответственность за дезориентацию общества, что эта дезориентация есть функция от их интеллектуальной беспомощности? Рукотворной беспомощности, потому что она создавалась, пока они топтались на узком либеральном пятачке, а как только соблюдать политес стало не нужно, обнаружили прорезавшиеся голоса и интеллектуальную точность.
Нет ничего более опасного для диктатуры чем точность, пронзительная честность, отчетливость и интеллектуальная бескомпромиссность, которые – за ничтожным исключением пошедших добровольно на Голгофу — были заменены все понимающей осторожностью, настоянной на правых взглядах, на поддержке сислибов и отечественного капитала, потому что эта элита и была, увы, их функцией. Функцией отстаивания интересов такого общественного устройства, которое отличалось бы от путинского режима на какие-то миллиметры. Разве чуть большей степенью свободы для либералов, без репрессий, понятно, и войн; а те, кто ничего не приобрел от перестройки и кого с такой легкостью путинские пропагандисты превратили в свой ядерный электорат, им только один высокомерный совет: включайтесь в конкуренцию, не наша вина, что из этой конкуренции вы вышли голыми и проигравшими.
И какие такие разверзшиеся хляби небесные надобны, дабы увидеть то, что было понятно с самого начала: компромисс невозможен с людоедом, охуевшим от безнаказанности. Но эта безнаказанность и есть то, что было построено с вашей помощью, с вашим все понимающим участием в спектакле иллюзорной свободы для нескольких десятков спикеров, не замечавших то, чем и как жили за условным Садовым кольцом, те, кому не удалось стать бенефициаром перестройки или ее обслугой.
Нельзя презирать тех, кто полагает, что жизнь начинается не с либеральных институтов, а с честной и неудобной оценки тех, кто платил вам за статьи и исследования, за чтение вами университетских куров, выставочное пространство для выставок и залы для театральных постановок. Это то, на что интеллектуалы имеют право, как факультатив, как поощрение от общества, благодарного за те смыслы, вокруг которых они организовали свое и наше здоровое (относительно, конечно) общественное существование. Никак не раньше. Ни на секунду, которой уже нет.
https://youtu.be/9aMd6WTH-QU