Овод

Сожалею, конечно, что Ассанж вольно или невольно контачил с путинскими спецслужбами, я не вижу сферы, в которой бы сотрудничество с российским государством сохраняло благородный отлив на свету. Понятен мне и семейный конфликт между присягой и чувством справедливости, хотя это больше касается Брэдли Мэннинга, а Ассанжа разве что вынужденное раскрытие имён дипломатов. Но в любом случае в наше сытое, покрытое бархатной ряской скуки и гедонизма время примеров такой бескомпромиссной борьбы против преступлений спецслужб и их желания следить за всем, что шевелится, в том числе в штанах, трудно сыскать.

Его амбициозность, его взгляды и прочее имеет значения гарнира. Он, в общем и целом, боролся за тебя, меня и того парня, и если среди ветров в его паруса попадала горячая струя жажды славы, то бог в помощь вам, друзья мои. Среди моих знакомых профессорских семей не знаю никого, кто бы Ассанжа осуждал, дочка знакомых писала сочинение в десятом классе о самом важном человеке твоей жизни — о нем. И если он забывал от обилия чувств или высокомерия надеть презик, или не всегда вовремя менял трусы, пахнущие чем-то вроде ссаки козла, и вообще чавкал и был неуступчив с друзьями, то это, дабы не рисовали от дурости ореол вокруг башки, не рифмующейся с лавром.

Если же его выдадут Америке, то это — не считая мучений человека, если их можно не считать — лишь к общественному благу, потому что только обострит дискуссию в обществе по поводу рамок для спецслужб и их претензий все, что попадает в руки, превратить в подобие полицейского государства. Хорошо, что это зеро выпало надотепе Трампу, и хорошо, что Обама, пошедший, увы, на поводу параноиков из разведки, не успел испачкать подол. А так — Овод, в обоих смыслах.