Мы с русским народом. Мы и убили’с.

На фоне продолжающейся агрессии России против Украины, сеющей смерть и разрушения по образу и подобию немецкого нацизма во второй Мировой, уничтожающей все живое (несмотря на мужество украинского сопротивления) и сравнявшего города с землей, как это было уже в Сирии, продолжаются попытки осмысления случившегося.

И хотя уже понятно, что это не просто приступ умопомешательства со стороны Путина, даже если его расчеты оказались некомпетентными и глубоко ошибочными и выбор войны с Украиной, как утверждение своей власти, в будущем похоронит его. Происходящее — катастрофа и зона ответственность всего российского общества, допустившего это постепенное движение в сторону глобальной войны против всего мира, позволившего правящему в России слою возбухать на великодержавной пропаганде и укреплять свою власть именно за счет агрессии против своих соседей. И муссирование утверждений о смертельной болезни Путина, о его разрыве связей с реальностью, о его единоличном выборе, поставившем перед фактом даже ближайшее окружение, на самом деле ни что иное, как стратегии ухода и увода от ответственности ряда принципиальных игроков-соучастников.

Потому что даже поверхностный анализ периода путинского нахождения у власти легко воспроизводит тенденцию, начавшуюся практически сразу, с первых указов о советском гимне,красном знамени для армии и других, предъявлявших принципиальную установку Путина на восстановление советской империи. А точнее — империи русской, потому что и советское великодержавие все равно оставалось в рамках русской колониальной политики.

Кодом, объясняющим направление политического дрейфа в сторону войны с Западом могут служить слова Путина, отозвавшегося на критику со стороны системных либералов после возвращения советского гимна: допускаю, что мы с народом ошибаемся, но. Это но дань вежливости и пока еще неуверенности в собственной власти, однако это мы с народом является формулой, объясняющей все дальнейшее. Потому что какие бы дальше Путин не выбирал развилки, он лишь дважды столкнулся с реальным массовым неодобрением тех, кого он именует народом, с решением о монетизации льгот в 2005 и увеличением пенсионного возраста в 2019, а так — и война с Грузией, и практически аннексия Абхазии и Южной Осетии, и удерживание Приднестровья вкупе с поддержкой пророссийских сил в Молдове, и, конечно, весь спектр присвоения украинских земель от Крыма и Донбасса до сегодняшней войны против Украины с целью лишения ее независимости, на всем этот мандат мы с народом.

Понятно, почему так удобна версия слетевшего с катушек тирана, мечтающего о восстановлении и расширении русской империи, потому что это вроде как обнуляет ответственность и вину других. Более того, обнуляет начало исторического срока, его нужно вести не с прихода Путина к власти и его войны на уничтожение в Чечне, что и стало, собственно говоря, тем зеркалом, в котором Путин и увидел это мы с народом. Потому что даже либералы, поддерживая эту войну (в отличие от предыдущей, при Ельцине), заговорили о либеральной империи, угадывая направление политического движения. И это Путина в президенты, Кириенко в думу было лозунгом не имперского глубинного народа, как эвфемизма российского простонародья, падкого на великодержавную спесь, а вполне отчетливый выбор либералов, российской интеллигенции. Да, процент тех, кто не поддерживал отчетливый агрессивный имперский тренд мы с народом, существовал и вроде как рос по мере приближения к настоящей катастрофе. Но эти же либералы вполне уютно ощущали себя в рамках путинского режима с их практически безболезненной и во многом ритуальной критикой и ростом благосостояния.

Именно поэтому так кстати пришлась идея о сумасшедшем тиране: слетел с катушек, потерял связь с реальностью (уже и Меркель заметила), а против лома нет приема, нет пока возможности посадить в психушку автократа, решившего поставить на кон мировой войны собственно говоря всех. Пока он окончательно не проиграл войну.

Да, если судить по самым последним вздохам либерального сообщества, которое вступило в контры с погружающейся во мрак российской имперской властью, то – да, эти контры отчетливы. Но они в массовом исходе случились только сейчас, когда воюющая и воссоздаваемая русская империя отказалась от строительных лесов и обманных ширм, за которыми ей было удобно скрываться все эти без малого четверть века. Но сегодня вполне отчетлива тенденция политического выбора, от законодательства путинской Думы и борьбы с либеральными или просто неконтролируемыми СМИ, от усмирения русских олигархов и семибанкирщины, до агонии в виде отравления Навального, борьбы с фиктивными иностранными агентами и нынешнего запрета всего и вся кроме одобрямса и мы с народом.

То есть Путин, как исторический выбор российского общества, больного имперскими иллюзиями и имперским ресантиментом, это изначальная подготовка к войне, что можно было видеть и без зоркости Арестовича. И даже если идея глобальной войны с Западом пришла в головы путинской элиты в 2007, а не в 1999, все действия путинской администрации укладываются именно что в подготовку условий для войны. То есть война, конечно, могла не состояться, но только в том случае, если бы Путин не успел, не успел подготовиться. Не успел усмирить микроскопическое сопротивление либералов, которым он просто не оставил выбора, предлагая развилку тюрьма или эмиграция только за последние две недели. Не успел бы воссоздать агрессивно настроенные силовые структуры и армию, на которые тратил деньги, получаемые в том числе и от Меркель, которая обнаружила разрыв с реальностью у Путина, когда было уже поздно. А до этого и она, и почти все западные страны, как и глобальные торговые и промышленные корпорации, сегодня демонстративно уходящие из России, вели business as usual. Им тоже удобна сегодня версия провалившегося в невменяемость автократа, потому что она вроде как обнуляет их участие в становлении имперского копья России.

Конечно, объясняющим мотивом служит  извечное – не лишайте людей права на изменения, очень удобная позиция, позволяющая объяснять годы и десятилетия сотрудничества с путинским режимом, потому что, видите ли, они не знали, что Путин слетит с катушек и пойдет без всякого повода войной на Украину. Но Путин на самом деле все это проговаривал, просто делал это так, чтобы оставить возможность для компромисса с совестью тем, в ком он еще нуждался, потому что не выстроил до конца вооруженный вызов Западу. Он проговорил и свою версию мировой ядерной катастрофы мы попадем в рай, а они сдохнут. Где мы – это все то же мы с народом, которое есть яйцо первенства.

Да, можно, конечно, в рамках стратегии самообмана видеть случайности, которые есть всегда, но не менее отчетлива тенденция, стратегия, от которой Путин не отступал, а лишь замедлял порой ход, а потом опять пришпоривал обстоятельства. И среди главных причин настоящей войны с Украиной и угрозой всему Западу от очередной версии кремлевских мечтателей с руками по локоть в крови – это именно что мы с народом. То есть выбор таких действий, при которых бОльшая часть российского общества, именуемая Путиным народом, ждет от него именно этого. Именно — восстановления империи, утоления великодержавных печалей, наступивших после перестройки и развала СССР; и предоставления возможности опять гордиться, что мы – самые сильные, нас все бояться и нам никто не скажет нет, — именно это причина войны.

Не было бы имперского зуда в обществе, не нуждайся оно в наркотике великодержавия, не появился и не был бы узнан Путин. Не смог бы вернуть советский гимн, как обещание будущего отмщения за горбачевско-ельцинский позор ухода из восточной Европы. Не начал бы почти сразу, с мюнхенской речи грозить Западу. Если бы не поддержка и энтузиазм миллионов.

Все эти попытки объяснить, как путинская пропаганда обманывает людей, типа, спрашивает не про войну, одобряете или нет, а про специальную операцию — это попытки спихнуть ответственность на Путина. А ответственность на мы с народом, они и выбрали вектор реанимации великодержавных иллюзией. Они спокойно смотрели на уничтожение кривых, как зубы первоклассника, общественных институтов и свободы, которая как мертвому припарки, если она не работает на восстановление русской колониальной системы. Этого Китежа русской культуры.

Понятно, что даже в этой ситуации невозможно использование теологических инструментов типа разделения всего на полюса добра и зла. Оно все равно находится внутри каждого конкретного человека, да и там перемешено, как в салате Оливье. Но христианский вопль: кровь на нас и детях наших, с параллельным переводом на социальный язык, применима для понимания происходящего.

Не Путин, не его окружение и олигархат, а мы с народом является истинным виновником происходящего, и в этом мы – все мы, даже те, кто критиковал или даже боролся с реставрацией империи. Кто – кто раньше, кто позже – начал строить жизненную стратегию на дистанцирование от путинской версии великодержавия. Кто уехали или остался, кто еще уедет или останется. Потому что случившееся – национальная катастрофа, которую очень трудно будет пережить этому мы с народом. Мы – в жопе вместе с великой русской культурой с ее не выкорчеванными сорняками великодержавия.

Мы и есть – банкрот.