Вид с 19-го этажа Massachusetts General Hospital (айфон, прижатый к стеклу)
Одна из кажущихся тайн американской жизни, которую я не разгадал: громкая публичная речь. Так легко узнают американцев за границей, особенно внутри туристической группы. Они говорят не просто громко, — громогласно, как будто перекрикиваются в шумном доменном цеху или на сельской ярмарке. Или как будто никого нет.
Но в том-то и дело, что это не способ выказать неуважение или превосходство над окружающими, как это кажется на новенького. Точно также громко, почти криком американцы здороваются друг с другом в пустом гулком коридоре, на парковке, при этом, в отличие от русских, не поднимают руку в приветствии, если идут навстречу другу другу с расстояния. В лучше случае махнут рукой, будто как бы отмахиваются от чего-то вроде мухи.
Вот в соседней половине больничной палаты, за двумя матерчатыми занавесками, семья сгрудилась вокруг пожилой женщины в этой, знаете, американской больничной униформе в виде дурацкого халатика без гендерной принадлежности с двумя завязками на шее и спине, так что спина с неаппетитной небрежностью видна. И рядом кнопок на плечах, дабы освободить плацдарм для стетоскопа или латексной руки медсестры. Всего пара расцветок в бледный застиранный цветочек. Дешевенький ситчик.
Но даже если вокруг больного двое, трое или один, они будут орать так, будто перекрикивают идущий поезд. И здесь некому предъявлять превосходство (это при Трампе-то), и говорят о своих домашних делах так, будто хотят докричаться до истины в бане. Когда-то я думал, что этот междусобойный ор – знак именно публичности. Мол, мы не шепчем, не приглушаем голос с русской стеснительностью и тягой к приватности, а говорим то и так, что можем повторить хоть в суде, хоть при любом другом слушателе. Но ведь американцы намного стеснительнее русских, правила хорошего тона культивируют предупредительность и вежливость. Те же шорты вместо плавок. Или как они заворачиваются в полотенце в бассейне при путешествии из душа в раздевалку, среди голых особей своего пола. А если не делают это и сверкают яйцами как паспортом, то можете не сомневаться в советском или китайском происхождении наглеца, им нечего скрывать, кроме своих цепей. В том же джакузи не скрывают причинных мест только наши друзья по социалистическому прошлому и те, кто не хочет и не натягивает на себя личину мимикрии к новой отчизне.
Так что громкие, резкие голоса за занавеской или в другом публичном месте – это все же тайна способа ведения коммуникации по банальному принципу: таинственна ли жизнь еще? Таинственна еще. И какая благословенная тишина, когда гости уходят и крики уходят на перерыв.
