Бездомные, март

Мой опыт съемки бездомных показывает, что люди везде очень похожи, но как, не знаю, комнатные растения на подоконнике. То есть на одном подоконнике они вроде все разные, но при этом на своем одинаковом постаменте. И у бездомных всех стран много общего, а подоконники все разные.

Скажем на православном или католическом бэкграунде у homeless больше пространства для фанаберий, я бы сказал даже уверенности в собственном асоциальном выборе. Но бэкграунд при этом куда более жестокий, равнодушный и беспощадный, нежели у протестантов, которые не могут преодолеть отрицательного восприятия человека, выходящего в открытую дверь социума. Но общественный инстинкт солидарности тоже не преодолеть, поэтому социум поддерживает там, где православным все похую.

Но я это к тому, что магический кристалл взгляда на бездомных фиксирует, что и другие человеческие перверсии во многом совпадают. Скажем, в России сегодня вольготно разворачивается русский звериный вариант фундаментализма, наглого такого правого, консервативного поворота. Но при этом и правые всех стран удивительным образом похожи: не только по таким параметрам как неприятие сексуальной свободы и тяготения к махровому, поросшему мхом и очень лицемерному традиционализму. Трамп или Орбан вместе с легионом последователей на самом деле мало чем отличаются от Путина. То есть только подоконником, если понятно о чем я.

Те, кто ненавидит Россию, фиксируют взгляд на подоконнике, и он, действительно, не радует своей вздыбившейся краской взгляд и не греет душу, но растения все примерно одинаковые, пересадите эту самую резеду или герань на римский или флоридский постамент, и заколосится эта рожь новой ласковой волной, не меняя на самом деле сути.

Вот, например, обратите внимание на одного из моих любимых homeless, он у меня под номером 5 сегодня, черный, с опущенными очами долу. Я его снимаю много лет, на Harvard Square в Кембридже. У него есть проблемы со здоровьем, в том числе, возможно, психическая нестабильность, он разговаривает сам с собой, чему-то порой аккуратно смеется. Но то, что он – писатель и интеллектуал, это несомненно. Он никогда не сидит просто так, он либо читает, либо пишет, а как (и с какой сдержанной уместностью) он отвечает на вопросы, это человек, отшлифованный непрерывным нажимом наждака знаний и мыслей.

Вот и в этот раз, смотря на то, как он читает себе под нос то, что только что написал в огромной, амбарного вида тетради и посмеивается над написанным, я вижу в нем себя, я когда-то писал в такой же тетради и веду себя точно так же, у меня не бывает моментов праздности, но это же все приемы защиты, волшебные невидимые латы, отгораживающие от внезапных неосторожных уколов и ударов посторонних.

А так – да, поменяйте подоконник, и вот, пожалуйста.