Эффект домино

 Многие догадываются, что главное в стратегии Трампа является слово again, не только основное в его лозунге, но и являющееся концептуальным. Он опирается не на новое, а стремится повторять известное. В принципе это и есть традиционные ценности, попытаться добиться успеха, шагая обратно к прошлому.

Но и отгадка или противоядие этого повторения тоже лежит естественно в прошлом. Скажем, угрозы своим же бывшим союзникам в Дании и потенциально во всей Европе — это стратегия канонерок. Она возникла от желания более сильного государства склонить к подчинению более слабое с помощью посылаемой к берегам последней канонерки, которая огнем своих орудий заставляла это слабое государство принять предложение более сильного. Нас не должны смущать слова вице-президента Венса, который тут обмолвился, что надеется, что с Голландией все удастся решить без применения силы. То есть если Дания и Гренландия сдадутся без боя, то канонерку можно и не посылать, а если заартачатся, то можно и послать.

Но не менее интересно другая политическая концепция прошлого: стратегия домино, которую разработал госсекретарь президента Эйзенхауэра Джон Даллес, старший брат Алена Даллеса. С помощью концепции домино Джон Даллес обосновывал необходимость вмешательства Америки в войну во Вьетнаме: он полагал, что стоит только Вьетнаму стать коммунистическим, как его путём пойдут Лаос, Камбоджа и другие страны Юго-Восточной Азии, что во многом и случилось.

Однако сегодня когда на наших глазах возник правый интернационал, состоящий из правых и крайне правых режимов на разных континентах, есть основание предполагать, что они своим существованием подпитывают друг друга вне связи с местоположением режима и политической традицией, лежащей в анамнезе. Есть основания предполагать, что на возникновение режима Путина повлиял Берлускони и, как ни странно, Лукашенко, а уже сам Путин повлиял на Орбана, Фицо и того же Трампа.

Но есть политик, который пришел к власти через два года после Берлускони, но сохраняет режим личной власти дольше других членов правого интернационала — это Нетаньяху с его коалицией правых и крайне правых партий.

И его важное место в правом интернационале подчеркивает не только поддержка Трампа, явно более акцентированная нежели поддержка ранее. Можно предполагать, что теория домино применима если не ко всем, то к ряду стран с крайне правыми режимами.

То есть понятно, насколько близки Путин и Лукашенко, и уход с политической арены Путина почти наверняка станет концом правления Лукашенко, а также Орбана и Фицо. Хотя пример Путина явно вдохновил и Трампа; возник бы вообще феномен Трампа без Путина — это вопрос. Но и обрушение режима Трампа, несомненно, повлияет на такие право-популистские режимы как Моди в Индии, а это запустит эффект домино в юго-восточном регионе, как падение Южного Вьетнама запустило коммунистическую реакцию в Лаосе и Камбодже.

Что же касается режима Нетаньяху, который, возможно, опрометчиво переходит от правых позиций ко все более крайне правым и является не только источником напряжения на Ближнем Востоке, но и парадоксальным образом поддерживает крайне правые тенденции у своих противников Ирана и других ближневосточных авторитарных режимов. И значит падение режима Трампа может запустить эффект домино не столько среди похожих, но и режимов иной политической и культурной основы.

Кстати, вопрос влияния культуры и в том числе политической культуры на становление право-популистских диктатур остается открытым. Перед приходом к власти Трампа предполагалась, что система сдержек и противовесов, укорененная в американской политической культуре, станет противовесом движения Трампа к абсолютной власти. Однако разрушительные по последствиям первые два месяца правления Трампа ставят эти надежды под сомнение. По крайней мере пока, никакого реального противодействия правый и крайне правый популизм Трампа не встречает. Возможно, количество должно перейти в качество, но это только предположение.

Понятно, что и предположения о реальности эффекта домино в нынешних обстоятельств не левого, как в середине прошлого века, а правого поворота являются спекулятивными и трудно доказуемыми. Но не больше, чем это было в ту пору, когда Джон Даллес выдвинул эту гипотезу на примере коммунистической угрозы для стран Юго-Восточной Азии. И паролем, возможно, является слово again. И прошлое величие держалось на стратегии канонерок и имперском синдроме, и сегодня желание войти еще раз в ту же воду позволяет предполагать, что навязываемая другим болезнь может свести на нет надежды, что будущее не впереди, а сзади. Более того, ранее разница между сильным и слабым была огромной, а сегодня вполне обозримой. Что доказала та же Россия своей войной с куда более слабой Украиной. И, значит, стоит споткнуться одному, как начнутся падения других, идущих не строем, но роем и спиной вперёд. Глаз на спине точно ни у кого нет.

И еще одно предположение. При крайнем заносе вправо, руль инстинктивно выворачивают влево. Можно ожидать, что реакция на крайний политический занос будет такой же.