Лечить, а не хоронить
Замечали, когда кто-то ругает сильнее и обиднее, чем вы, хотя и в том же духе, негодование невольно возникает на хулителя? Понятно, что Россия сегодня падает в гулкую пропасть, но эта пропасть, которая не имеет ни дна, ни покрышки; можно долго падать, хотя бы в том же темпе, как загнивает Запад. Даже если он загнивает только в мечтах путиноидов. Как бы не было обидно за происходящее в России, а обидно — не то слово, не тот градус, чайник кипит и плавится давно: невозможно смириться и понять, как можно второй раз за век в одну и ту же жопу? Но даже если и в жопу, то все равно малопродуктивно, на мой взгляд, утверждать, что русские не способны (и никогда, пока не вымрут три на три поколения, родившиеся после Путина, не будут способны) к демократии, как и практически все арабские и африканские (автор употребляет термин — негритянские) страны. Не знаю, за кого заступаться, потому как очень-то мне не по душе исламофобия, которой страдают многие, в том числе в самых демократических странах, забывшие, очевидно, от кого получили знание о Древнем Риме и Древней Греции, кто сохранил античные рукописи и артефакты, кто научил мыться и подмываться, кто лечил, развивал науку, строил цивилизацию (в самом общем смысле, не свою уникальную, а общечеловеческую), пока Европа дурью маялась во мгле христианского средневековья. Тем более, если для доказательств более чем сомнительных утверждений прибегают к генетическим теориям. У автора (статью его приведу ниже) эмигрантский комплекс, предположил бы я: раз я уехал из этого горящего чумного дома, пусть крыша всех задавит — заслужили. Демократия, между тем, — это всего лишь род дисциплины, комплиментарного (послушного) отношения к закону. Нет, мой ответ: нет. Те качества, которые автору не нравятся в русских (мне тоже не нравятся) — результат социального воздействия, воздействия культуры, истории и религии — влиятельных социальных институтов. И как завинтили, так и откручивать надо. Прежде чем говорить — больной неизлечим, надо полечить то, что еще лечится: класть живым в гроб — не только Гоголю не понравится. Можно и нужно трансформировать культуру, воспевавшую народопоклонение и мифы о русской духовности, реформировать православие, приучающее к отвращению от жизни, в которой ты — не гражданин и гуманист, а только призрачный контур самого доброго на свете странника, которому недосуг поправить покосившийся забор и покрасить облупившийся карниз: пить надо. Путин — олицетворение чувства превосходства, пытающегося победить измучивший до колик комплекс неполноценности. Это болезнь, но психологическая, психическая, социальная. Можно согласиться, Россия сегодня жадно нуждается в сокрушительном поражении в Украине — чтобы избавиться от морока нечистоплотной и недоразвитой власти, от вируса социального иммунодефицита в имперской упаковке, от ничтожного высокомерия и неуважения к норме, которую нужно еще заслужить. Но лечится это чем угодно, только не идеями о генетической неполноценности, не потому, что последняя не лечится, а потому, что ее нет.