Месть Путина

Давление путинского режима на общество — это двойной орешек под единой скорлупой. Орешков, конечно, больше, но говорить я буду об одном.

Орешек — месть. Не всему обществу, а той его части, на которую коллективный Путинобиделся. Обиделся, надо сказать, справедливо. Потому как утверждение, что у путинского режима нет идеологии — упрощение. Идеология есть и это — идеология возмездия. Возмездия за неуважение. Если очень грубо говорить, то за неуважение хорошим учеником плохого. А если еще проще — за барство.

Эта старая оппозиция для России, иногда она кажется абсурдной. Скажем, народники, решившие просвещать народ, идут со своей миссией в деревню, а деревенские жители их сдают в полицию. Казалось бы, зачем? А вот за барство и сдают. Но какие народники — бары, они же, почитай, все разночинцы, дети тех же крестьян и священников. Да и хотели народники не столько научить крестьян, сколько научиться у них народной мудрости.

Вот за это и сдавали жандармам. Слишком высокоумно это: просвещать народ и при этом у него же учиться. Не любит народ этих малахольных слабаков, любит тех, кто жесток и своенравен. А вот мягкотелость ненавидит всем сердцем. Поэтому рад выместить на тех, кто мягкотел, обиду на тех, кто жестокосерд.

Народники, сколько бы ни прикрывались любовью к народу, все равно были образованными и, значит, барами. Барам через полвека тоже досталось, но это когда они стали слабыми, а пока были сильными, досталось тем, кто был слаб. Предатели, короче, не враги.

При этом я далек от ощущения, что ненависть крестьян к народникам — это проявление особого вида русского абсурда. Ничего подобного. В чем разница между отношением к народу аристократии и разночинцев? Для дворян крестьяне — источник дохода. Для интеллигенции — источник мудрости. Ну и печали. А у дворян – подчас равнодушной радости, как к неразумным щенкам и котятам, котирующимся на рынке. 

Народная же мудрость, по версии народников, была весьма своеобразной. Она как бы находится на глубине неразумения. То есть обнаруживает отсутствия ума. Мудрость есть, ума не надо, да его и нет. Поэтому-то надо просветить и одновременно просветиться. Ну и, конечно, самоутверждение (как без этого) за счет снисходительной жалости.

Это, надо сказать, довольно-таки оскорбительно. Помните, как Бунин определяет русскую простонародную гордость: «Гордость в словах Ростовцева звучала вообще весьма не редко. Гордость чем? Тем, конечно, что мы, Ростовцевы, русские, подлинные русские, что мы живем той совсем особой, простой, с виду скромной жизнью, которая и есть настоящая русская жизнь и лучше которой нет и не может быть, ибо ведь скромна-то она только с виду, а на деле обильна, как нигде, есть законное порожденье исконного духа России, а Россия богаче, сильней, праведней и славней всех стран в мире».

И теперь представьте, что кто-то приходит вас просвещать и, вместо обыкновенной крупнозернистой лести, лепит вам горбатого, что вы должны поучиться еще у Запада защите своих интересов и отринуть свое раболепие по отношению эксплуататорам, в то время как мы и сами с усами и бородой лопатой.

Путин, коллективный и персональный, в этом смысле прямой наследник совка с его совковой ненавистью к образованному сословию. Потому что совок во многом был не воплощением пролетарской идеологии, а идеологии деревни, переехавшей в город и не успевшей освоить городскую культуру.

Это противостояние проявлялось и в советское время, порой очень странным на первый взгляд образом. Я не о том, что следователи НКВД были деревенские молодцы с румянцем во всю щеку. И не о том, почему Горький ненавидел русское крестьянство, упрекая его за исключительную жестокость (необоснованно, надо сказать).

Но помните позднесоветское противостояние писателей-деревенщиков и писателей-горожан? То есть противостояние тех, кто персонифицировал – вспомним нашу конструкцию — для крестьян бар, и тех, кто продолжал быть первым парнем на деревнеи после Литературного института. Я это только к тому, что русский народ — злопамятный, и просто так свои обиды не забывает. Уж не говорю про продразверстку, раскулачивание и коллективизацию: тройка, семерка, туз. Пиковая дама крестьянской драмы. Обид было много, обидчик один.

Если посмотреть с этого края на перестройку, то ее можно увидеть, как очередную попытку плохих учеников взять реванш у отличников-очкариков. Мы все учились в школе и прекрасно помним, как двоечники и троечники ненавидели этих воображал-умников.

Не забыли мы и то, что в комсомол, на непыльную профсоюзную работу первыми подтягивались именно троечники (двоечникам оставалась подворотня, разбитые очки на носу с юшкой и первая ходка по малолетке: вне игры, пока не надели красные пиджаки). Троечники же из неблагополучных и неинтеллигентных семей, у которых не было никого, кто долбил дятлом: учись, учись, а то в дворники пойдешь, быстрее других становились комсомольскими и партийными функционерами, надевая галстуки-селедки и ботиночки-лодочки.

В некотором смысле это была попытка уравнять шансы. Обыграть отличников на их поле (поле, так сказать, знаний) у троечников возможностей было мало: слишком неравным был социальный капитал. Его у них попросту не было. Ни языкам не учили, ни книжек нужных не подсовывали, ни знакомств полезных не использовали. Поэтому отличники могли идти в науку, а троечникам надо было делать карьеру в райкоме и профкоме. Со всеми возможными, конечно, исключениями.

И советская власть — в какой-то мере, конечно — это противостояние обкома и университетской кафедры. На преподавательской работе платили, конечно, меньше, чем на освобожденной должности второго или даже третьего секретаря. Но уважения в своей среде было больше. То есть троечники шансы вроде бы уравняли и даже вырвались вперед, но уважения так и не добились.

Поэтому — перестройка, если, конечно, не бояться парадоксов, друг, это еще одна последняя попытка троечников доказать, что и они кое-что могут. Помните это выражение: если ты такой умный, почему ты такой бедный? Это и есть линия фронта троечников. Курская, так сказать, дуга. Сталинград. Им не удалось  уравнять весы, положив против ума партийную карьеру. Тогда они решили попробовать еще: ну а деньги кто из нас лучше заработает?

Ведь все эти победители залоговых аукционов, — это те же самые первые/вторые секретари райкомов, профсоюзные боссы, кагэбэшники (те же троечники) и красные директора. Конечно, ширму им держали мажоры и бывшие советские либералы, быстро переквалифицировавшиеся из управдомов в экспертов, референтов и политологов.

Поэтому путинский реванш — это жестокая месть первой степени за неуважение в кубе. Сначала, гады, вы нас просвещали, при том, что мы сами кого хочешь чему хочешь,научим, как родину любить. Потом мы вам показывали, как жить по уму, не книжки читая и портя зрение, а повязывая красный галстук пионэрам и делая советскую карьеру. А затем учили вас, нищебродов, как пилить золотые гири. И что — никакого тебе за это уважения? Получай, фашист, гранату. Путин которая. А ты говоришь: выборы. За бар, что ли, голосовать?