Надейся на лучшее и готовься к худшему (Бен Элтон, «Два брата»)

Трудное положение, в которое попала Украина, помимо объективных проблем, во многом рукотворно и является чередой ошибок украинского руководства. Конечно, можно в очередной раз повторить, что американская помощь в размере столь нужных $60 млрд. стала результатом внутриполитической борьбы в США накануне выборной кампании. А помощь со стороны Европы тормозят путинские мурзилки в виде Виктора Орбана, у которого есть запасной вариант на случай исключения Венгрии из ЕС (путинская страховочная сетка бережет его каждый шаг). И хотя с большой вероятностью и американская, и европейская помощь рано или поздно придут, принципиально, что республиканцы решили дать бой демократам именно из-за помощи Украине, которую они изначально подозревают во многих грехах. Прежде всего – в коррупции, в личном обогащении украинской номенклатуры на деньги американских налогоплательщиков, по поводу чего второй год безответно требуют отчетности и не получают ее.

Плюс для белых евангелистов оказалось трудно пережить то, как бывшая церковь московского патриархата была по сути приватизирована украинской властью. Для истово верующих трампистов, в борьбе между церковью и государством они всегда на стороне церкви, а в тонкостях политической подоплеки им совершенно невозможно разобраться.

Но на самом деле ошибки Зеленского и его руководства куда серьезнее и вытекают из неправильной ставки на радикальное националистическое меньшинство, которое сделало украинское руководство на фоне упоения от успехов, начавшихся после весеннего отступления России из-под Киева, а потом и из-под Харькова.

Зеленский, возомнивший себя Черчиллем, стал неправильно идентифицировать себя как лидера и спасителя Запада. И вместе с советниками из ультранационалистической среды попутно стал решать многовековую проблему и оттеснять русскоязычных украинцев, накрывая их зонтиком, компрометирующим по языковой принадлежности. Формально Зеленский фокусировал силы на фоне противостояния стране-агрессору, объявляя все ее свойства, в том числе язык и культуру, частью смертельно враждебной силы. В реальности получалось, что более трети населения ощущали себя людьми второго сорта из-за языковой и культурной принадлежности. Можно было, конечно, проявить мудрость и понять, что решения, принимаемые в пылу боя, не могут быть взвешенными. Но эта мудрость естественна, пока победа казалось близкой (после нее, как надеялись многие, пыль осядет), но как только положение Украины пошатнулось, все ошибки вылезли наружу.

Бессомненно и западных лидеров раздражал апломб и требовательность Зеленского, упорно интерпретировавшего западную помощь, как само разумеющуюся плату за спасение всего Запада от русской опасности, как это подавал Зеленский и его руководство. Зеленский под влиянием ультрапатриотов занимал не просительную, а требовательную позицию, что особенно проступило накануне летнего саммита НАТО в Вильнюсе, когда Зеленский, требовавший конкретных шагов по принятию Украины в НАТО, грозил обратиться к народам Европы и Америки поверх голов их правительств. То есть занял нереалистичную и раздражающую позицию, которая проявилась в ряде конфликтов, в том числе с министром обороны Великобританце Беном Уоллесом, упрекнувшим Зеленского в неблагодарности.

Каждый конкретный шаг можно было объяснить пылом неравного сражения, которое вела Украина, и важностью ее борьбы для противодействия агрессивной России. Но все вместе постепенно накапливалось, пока не прорвалось в неожиданном для украинского руководства соединении неудачного и помпезно анонсированного наступления, конфликте между Зеленским и Залужным и переходе инициативы от Украины к России, которая стала реальностью в конце 2023.

На этом фоне высокомерное отношение украинской власти к российской оппозиции, которая оппонировала путинскому режиму и готова была поддержать Украину в ее противоборстве с Россией (да и поддержала ее), кажется мало значительным эпизодом. Зеленский на фоне ошеломления от поражения Украины в первые недели войны сначала выбрал правильный тон, смысл которого расшифровывался  так, что Украине важна любая помощь, в том числе от российской оппозиции. Но потом, под влиянием ультранационалистов в своем руководстве резко сменил тон и перестал видеть в российских оппозиционерах своих союзников, высокомерно требуя европейские правительства высылать россиян обратно в Россию, чтобы они там боролись с Путиным голыми руками, от паршивой овцы хоть шерсти клок в условиях тотальной войны.

Но дело было не только в недооценке потенциала российских оппозиционеров, реально казавшегося небольшим, но все равно важного в плане создания напряжения в российском обществе или его сплочения на фоне украинской войны. Важно, что Зеленский и его руководство сделали ставку исключительно на ослепительную и безусловную победу и не подготовились к ситуации если не тотального, то позиционного поражения и отступления, когда любая помощь как лыко в строку.

Но высокомерное и дискриминационное отношение к русскому языку и культуре было, повторим, частью вытеснения потенциальных конкурентов внутри Украины, запрещавшее издание книг и газет на русском языке, исполнение песен и инициировавшее снос в безумном порыве всех памятников былой дружбы, которые истолковывались как следы имперского господства. Зеленский и его руководство наращивали напряжение в своем собственном обществе и теряли мягкую силу поддержки извне.

Казалось бы принципиально ничего не изменилось, Украина как была, так и остается на переднем фронте противостояния путинской агрессии, но ставка была сделана исключительно на ошеломительную победу, а к поражению, пусть и временному украинская власть не подготовилась. Одним из ярких проявлений ошибок руководства стала массовая эмиграция, в том числе мужчин мобилизационного возраста, что, как и остальные и многочисленные просчеты, не стало предметом общественной дискуссии из-за военной цензуры. Но военная цензура неловко скрывала, конечно, факт почти бесконтрольной власти того, что именовалось «95 кварталом», и это казалось простительным, пока Украина побеждала, но стало очевидным провалом, когда лимит побед кончился.

Вместо создания правительства национального единства, вместо мобилизации всех сил, в том числе по крайней мере трети общества в виде русскоязычных на Востоке и Юге страны, Зеленский со своими советниками под защитой военного положения в ускоренном порядке строил не многоязычное и современное плюралистичное общество, а монокультурное, архаичное, основанное на радикальном варианте украинского национализма, плохо связывающего разнородные части этого общества в трудную пору постепенной потери инициативы на фронте.

Все паруса были поставлены в ожидании непрекращающегося попутного ветра, и первая же заминка, просто обыкновенное и временное безветрие показали, что украинское руководство близоруко, самовлюблено, допустило роковое количество ошибок. И даже если безветрие окажется не столь и длинным, и американская, и европейская помощь опять поступят, ощущение глобальных стратегических просчетов будет нарастать и преследовать украинскую власть, у которой слишком мало хороших ходов для исправления ситуации. Ультранационалистическое общество кажется находкой под грохот победных литавр, в трудное время нужна кропотливая дружба, понимание и сочувствие с разных сторон, что, возможно, украинская власть уже безвозвратно упустила.