Не угрожай — делай
Можно, конечно, не прощупывать второе дно и принимать разнообразную, как оперение павлина, и эмоциональную, словно коммунальная ссора, критику Путина после его выступления за то, что говорится. Но это ведь не опасно, правда? Я сам в 2005 издал книжку про Путина и год ждал, когда меня начнут прессовать — не дождался. И потом из года в год писал о соседе по Таврическому саду, пытаясь разбираться в корневой системе естественно выращенного пугала, хотя уже давно понятно, что несистемная критика Путина не принимается в расчёт, и если вам хочется веера репрессий, то это не та тема.
Тем более понятно, как фигура Путина медленно превращается в зонтик, зонт, платан, в тени которого вроде как лучше смотрится рельефная оппозиционная мускулатура, и ветер дует в паруса удобной иллюзии, что замени Путина хоть чертом лысым, хоть комсомольцем Кириенко, хоть Грефом с козлиной бородкой, и все белое станет чёрным и наоборот. Но это вряд ли.
Путина давно держат на авансцене в качестве громоотвода, дабы забирал на себя все электрические разряды ненависти, а главных игроков выводил из-под обстрела под навес в детскую купальню с флажками. Видите, богоносец с большой головой резвится на просторе вместе с няней, новой-старой номенклатурой, а из-под шелестящей газеты с пузиком наблюдают за ними строгие очки-велосипеды нашей родной российской интеллигенции, которая только пишет сценарии для всей этой карусели на коктебельском пляже.
Потому чем больше помоев льётся на плешивую голову Путина, тем уютнее и комфортнее ощущают себя те, кто знает, чья кошка мясо съела под вопли о коммунистическом реванше, и с прищуром, вполглаза смотрят на все эти игрушечные баталии, смысл которых прост и понятен: срок давности по статье — это и есть то счастье, которое можно и подождать.
Именно для них Путин и пугает якобы мировое сообщество, чтобы все решили, бог с ней приватизацией блядской, главное, чтобы не было войны. А ее и так не будет. Западные аналитики, пользуясь серьезностью момента, приосаниваются, конечно, но вынуждены сказать, что оружия уже так много, что делать новое, это как сажать нового муравья с помпой на муравейник. Отряд не заметит прибавки бойца. Да и потом, вздохнёт скорбно аналитик, российские расходы на вооружения в десять раз меньше американских (про технологические потери от трения, я не говорю), в четыре раза меньше европейских, примерно равны немецким, которые делают вид, будто такие мирные, что пар из ушей идёт.
И весь это пиар дешевый на угрозах, на игре желваками, с истерическими обмороками Матвиенко и Канделаки, с криками: нет, держите меня семеро, а то Флориду сотру в порошок, это все понты, дабы можно больше было поставить на кон: вы нас не трогаете с нашими честными, потом и опытом заработанными состояниями, а мы вас, так и быть, не будем бомбить после дождика в четверг.
И Крым — понты, и Донбасс — понты, и все-все работает на ожидание, когда же кончится срок давности, и нам не страшно будет пустить в наш огород козла европейской налоговой полиции, которая, конечно, все равно охуеет и разует глаза: как, и на этот миллион у вас нет никаких бумаг, кроме статьи в газете «Воронежский прожектор»? Но на нет, и суда нет, и все эти Сирии, вся эта суровость пожилого лысого человечка, борющегося с полнотой, и изображающего невразумительную комбинацию из невменяемости и ностальгии по совку — есть наспех покрашенный театральный задник в Д/К Пищевиков. Ух, налечу — не спущу, одним махом семерых побивахом. А ему эхо в ответ трагическим голосом Левитана: канализацию проведи, пидорок сивый. Холодильник, что ли, сооруди, дорогу хоть одну закончи по плану несчастного Радищева, создай хоть что-то, что не спиздили по дешевке ранее, и покажи, покажи нам фишку фирменную, кроме ё-мобиля, планшета Чубайса и телефона «Йота» на каменном угле с подсосом. Да и потом, пацанчик, не угрожай — делай.