Перспективы Юлии Навальной

Я безусловно поддерживаю Юлию Навальную, боковым зрением отмечая разницу ее и Маргариты, героини книги и фильма: эта вам не на швабре летать в голом виде, дабы наказывать литературных критиков. Это настоящая, неподдельная ярость и ненависть: по сравнению с булгаковской героиней Навальная настоящая воительница и мстительница и ее реакции просты и убедительны.

Уже понятно, кто будет оспаривать ее новую роль лидера тех оппозиционных сил, что оказались в эмиграции из-за путинской войны: это те, кто говорят, что ее миссия, типа, возглавить ФБК, не более. Но, к счастью, это не вполне зависит от соревнования амбиций и претензий на лидерство. Возможность стать реально опасным оппонентом Путина зависит от того, какое позиционирование выберет Юлия Навальная, а здесь есть ряд развилок.

В некотором смысле быть лидером оппозиции среди эмигрантов – это не то, что быть лидером потенциальной оппозиции россиян внутри России, более того, это роли во многом противоположны. Кстати, как мне представляется, это понимал и Алексей Навальный, и, думаю, именно от него исходила рекомендация не смешивать ФБК с другими либералами-релокантами, и дело здесь не в высокомерии. Одним из ценных качеств Навального был все более отчетливый с годами левый тренд, его антикоррупционные ролики ставили под сомнение постперестроечные состояния путинских нуворишей, а его критика олигархов и путинской элиты принципиально включала в область критического осмысления и ельцинский период, что наиболее болезненно воспринималось постсоветскими либералами.

Если вы читаете комментарии к соцопросам Левада-центра, то заметили на самом деле очевидную, но для некоторых, возможно, не вполне понятную тенденцию: не поддерживают войну и готовы к протестам совсем не те, к кому на протяжении десятилетий обращались постсоветские либералы. За войну обеспеченный слой, люди с высшим образованием, пожилые избиратели и жители крупных городов. В то время как против войны и больше готовы к протестам те, у кого не хватает денег на еду, жители провинциальных городков, молодые избиратели и люди без хорошего образования.

Это и есть аудитория, к которой не обращаются либералы-релоканты, для последних они – быдло; а либералы на самом деле являлись на протяжении десятилетий обслугой правящего в России класса и слоя наиболее богатых, так как именно олигархи платили им гонорары в принадлежащих олигархам СМИ или зарплаты в контролируемых ими университетах. И задача постсоветских либералов – сместить с российского Олимпа Путина и его окружение, заменив их такими же олигархами, но не замаранными поддержкой путинского режима и его репрессиями, но представляющими собой родственный экономический и идеологический слой.

И у Юлии Навальной, если она захочет не оспаривать пальму первенства у Каспарова и Ходорковского с Михаилом Световым, а быть признанным в России противником Путина, есть только колея левого тренда: обращение к наиболее обездоленным слоям путинского государства, которые нуждаются в социальной солидарности и готовы поддержать идеи социального государства, как и пересмотра итогов ельцинской и путинской приватизации. И здесь союз со всеми остальными либералами-эмигрантами может быть только ситуативный, временный, как с противниками путинского режима, но цели нового общественного устройства не просто явочным порядком разнятся с их целями передачи власти другому слою олигархов, грубо говоря, не путинского, а ельцинского призыва. Они противоположны, ортогональны, обращаться сегодня имеет смысл не эмигрантам, а к жителям России, которым могут быть по разным причинам – от страха перед репрессиями до идейный предубеждений – чужды такие абстрактные категории как свобода или права человека, так и поддержка Украины в войне против России.

Но у них есть экономические интересы экзистенциального плана, им трудно выживать, они не хотят отдавать своих сыновей, братьев и мужей в путинскую армию, они нуждаются в социальной поддержке, и это тот слой, который наиболее революционен сегодня, и они поймут обращенные к ним слова солидарности.

В то время как практически все либералы-эмигранты исповедуют правый вариант либерализма, за микроскопическим исключением, типа, Григория Юдина или Юрия Слезкина, они подменяют социальные интересы слоя обделенных в России интересами слоя преуспевающих богатых, и нежелание ФБК смешиваться, объединяться с ними более чем оправдано. Да, даже Навальный, как я подозреваю, по тактическим соображениям не фиксировал свой идеологический тренд, но он проступал под нажимом его антикоррупционной деятельности, хотя ему было не с руки ссориться с правыми либералами, не просто доминирующими в так называемом оппозиционном движении, а единственно его и представляющими. Хотя по большому счету они лишь временные союзники, а по существу почти такие же политические противники как путинский правящий слой. Да не отличаются от него принципиально.

Казалось бы, путинский режим заслуживает, прежде всего, морального осуждения, особенно после убийства или доведения до смерти Алексея Навального, но в том-то и дело, что проклятия и высмеивания не приближают его конца. Мои соображения о вариантах успеха Юлии Навальной зиждутся на уверенности, что самой актуальной сегодня задачей тех, кто позиционирует себя как политик, является не собирание денег на украинскую армию (при всем отвращении, которое вызывает путинская война), в том числе и потому, что идея о том, что путинский режим рухнет после победы Украины на фронте – ложная.

Путинский режим может быть сломан исключительно изнутри, неудачи на фронте могут стать лишь дополнительным измерением, и если Юлия Навальная думает о роли реального противника и соперника Путина за будущую власть, ей имеет смысл уже сегодня обращаться к тем, кого правые российские либералы презирают, ошибочно полагая их главной путинской электоральной базой, хотя все ровным счетом наоборот — они главные потерпевшие от путинской авантюры. Только социальные неудачники уже сегодня готовы к протесту против путинского режима и его войны, но обращаться к ним стоит со словами социальной солидарности, от которых из-за снобизма и своей зависимости от путинского олигархата отказались правые либералы. И именно этот социальный слой стоит сегодня поддерживать, а не презирать, если задача иметь реальные политическое перспективы. Они ждут этого слова.