Понятно, что тебе, Вова, под кагэбэшным зонтом казалось, что ты — такая кошка у Хэма под дождём. Мол, только меня Сечин и Патрушев любят и яйца лижут, а все остальным на своих хозяев насрать и забыть» — «Не гони, Доня одинокий, волну. Мне ещё в пионерлагере говорили: сорок один — ем один. Сорок восемь — половинку просим. Пусть Макрону и бабе ентой Тереза Мэй зонтик в зубах вместо хуя держит. У нас другая народная смекалка: дружба дружбой, а кабачок врозь». «Ну ты, блядь, Вова, и крошечка-хаврошечка. Где ты эту мудрость из совка хранил? Держи ноги в тепле, а жопу в холоде. Мол, была у зайчика из Кремля избушка — лубяная (то есть с Лубянки), а у лисы из той же Хорватии — ледяная». — «Ну, Лубянку-то зачем, Доня, приплёл, это тебе не с фейк-ньюс из CNN сражаться. Это тебе не Мюллеру-шулеру кричать: мокни, мокни волчий хвост Обамы, береги честь смолоду, а Хилари». — «В такую погоду, Вова, как ты раздачу призов устроил, и поганый хозяин ни одну Монику из Белого дома не выгонит. Знаю я вашу народную мудрость: американец рядом, бей его прикладом. И как в колхоз пошёл единоличник. Но мог бы джентельмена из себя состроить: не сахарный — не растаял бы. А так: сложишь — клин, развернешь — блин. На вас и дождя мало. Или тебе, Вова, лучше зонтик в руке, чем ОБХСС на пороге: где деньги, брат, в какой виолончели?» — «Чья бы корова, Доня, сорок пять — едим опять. У тебя импичмент на пороге, у тебя русские в постели с Меланией круглые сутки.Ты без пяти минут пациент палаты номер «6». А туда же: и хорваты на кровати, и французы на велосипеде, а за ними МРОТ задом наперед. Не пугай, Доня, пуганные, у нас самих пенсионная реформа в уме». — «Ну, Вова, тут двух смертей не бывать, а одной Яровой с клюкой не миновать. Одним минетом не отделаешься. У нас, знаешь, как? Кто злодея не боится, я тому Макрону подарю две кроны. Не в зонте, брат, сила, а в противогазе в Солсбери. Не пей вина, Гертруда, коли Луговой на пороге. Как там говорят: кто не спрятался, тот не Скрипаль. Скрипи, скрипи, телега».