Пропагандисты на окладе

Эмигрантская политически ориентированная пресса, публицистика, блогерство за ничтожным исключением представляет собой облако пропагандистов, отстаивающих наиболее радикальные и националистические тезисы в тех областях, которых касаются. Это более-менее понятно, если учесть, что, покинув путинскую Россию, они вынуждены отстаивать убеждения, на которых можно заработать – получив грант на издание или исследование, что означает почти полную зависимость от грантодателя и его позиции. Плюс собственные тенденции, определяемые составом политических эмигрантов, где по разным причинам доминируют правонационалистические мнения, как в отношении Израиля, так и по поводу Украины.

Начнем с первого, большая часть заголовков новостей, например, о недавнем ударе Израиля по Газе, мотивируя который, израильские пропагандисты ссылались на заявление об ударе боевиков движения Хамас по пограничному пункту, выглядело так: Израиль нанес удар по позициям террористов Хамаса. То есть уже заголовок объяснял противостояние нормы и терроризма, в надежде, что читатель сразу станет на сторону нормы. И если кто-то бы задал вопрос, а почему вы уже в заголовке определяете отношения читателя к произошедшему, автор заголовка или его редактор вроде как резонно ответил бы, а разве Хамас не признан террористической организацией в Европе и Америке? Признан. Но ведь и Нетаньяху объявлен военным преступником Международным судом в Гааге, а действия Израиля в Газе – геноцидом. И тогда корректный заголовок должен был звучать так: военный преступник Нетаньяху приказал нанести своих вооруженным силам, также обвиняемым в военным преступлениях и в политике геноцида по отношению к палестинцам, массированный удар по позициям объявленного рядом стран террористическим движения Хамас. Или, что еще лучше, убрать пожароопасные прилагательные из текста.

Но тогда бы это была бы не пропаганда, а журналистика с ее поиском взвешенных определений и точных акцентов. Но, может быть, те силы, которые обвиняют в военных преступлениях руководство и вооруженные силы Израиля, — маргинальны, подкуплены сообществом шейхов и аятолл? Но вот две публикации газеты TheWashington Post за этот октябрь, где журналисты разбирают отношение к политике Израиля со стороны американских евреев. И почти 40 процентов опрошенных считают, что Израиль совершил геноцид против палестинцев в Газе. А среди евреев в возрасте от 18 до 34 лет доля тех, кто согласен с этим утверждением, достигает 50%. А в целом более 60% респондентов полагают, что Израиль совершил военные преступления в ходе войны против ХАМАСа, начавшейся после нападения 7 октября 2023 года.

Столь же критически большинство опрошенных высказались в отношении премьер-министра Израиля: 68% негативно оценивают лидерство Биньямина Нетаньяху, из них почти половина — «очень негативно». При этом 59% респондентов верят, что возможна мирная жизнь независимого палестинского государства рядом с Израилем.

То есть тезис о Нетаньяху – военном преступнике и геноциде в отношении Газы поддерживают более чем влиятельные слои американского общества; вне Америки критика Израиля еще намного больше.

Однако русская эмигрантская пресса и вообще политически оппозиционное сообщество занимает ультраконсервативную и националистическую позицию в этом вопросе, принципиально отличаясь здесь от доминирующего левого позиционирования среди европейских и американских интеллектуалов. И такая позиция – не только следование трендам ультраправой израильской пропаганды, но и оглядка на собственное сообщество, в котором идеи еврейского национализма доминируют, в равной степени касаясь и правозащитников со стажем и репутацией смелых критиков путинского режима, и наиболее заметных экспертов, приглашаемых на те или иные передачи.

Почти тоже самое происходит при разбросе мнений по поводу путинской войны против Украины. Здесь для политических эмигрантов камертоном является ультранационалистическая украинская пропаганда, в рамках которой ответственность за войну и военные преступления ложится не на путинское окружение или его пропагандистский аппарат, а на всех российских граждан, допустивших эту войну и поддерживающих ее. В рамках этой пропаганды происходит сознательное расчеловечивание русских как агрессивной, имперской нации, отвечающей за все приступления наравне с руководством страны.

Красноречивым примером является отношение к недавно прошедшим дебатам между главным редактором «Новой газеты. Европа» Кириллом Мартыновым и российским оппозиционным политиком, проживающим в России, Юлией Галяминой, которая наравне с критикой путинской власти позволила себе высказать сочувствие к солдатам, участвовавших или участвующих в войне и возвращающихся домой раненными и подчас искалеченными. По мнению Мартынова, а еще больше его клиентелы, солдаты, участвующие в преступной войне, также являются военными преступниками и не заслуживают сожаления и сочувствия.

И практически полностью – за ничтожным исключением – эмигрантское сообщество встало на сторону Мартынова и праворадикальной украинской пропаганды, с первых дней войны расчеловечивающей русских или российских граждан, как орков, свино-собак, нации, которая не может быть вылечена, а должна быть уничтожена или загнана в подполье.

И нужно отметить, что такие радикальные позиции, в общем и целом, не характеры для других примеров политической эмиграции – не только по причине гуманистических соображений, но и политических. После свержения или обрушения путинского режима политическая эмиграция будет вынуждена работать с российским избирателем, а он добровольно или вынуждено поддерживал эту войну. Войну, несомненно, преступную, но делающую преступниками только тех, кто лично совершал или санкционировал военные преступления, а не принадлежал по языку или культуре к тем, кто принимал и продолжает принимать решения по поводу этой войны.

Можно вспомнить, что американское общество было массово настроено против войны США во Вьетнаме, но обвинения солдат, призванных на эту войну, никогда не звучали, если только не были фактически доказаны. Это не в таком авторитарном обществе как Россия, а во вполне демократическом, как Америка в эпоху вьетнамской и других войн. Но это не соответствует идеям расчеловечивания российских граждан, используемых украинской ультранационалистической пропагандой и поддерживаемых подавляющим большинством политической эмиграции.

Раз война, начатая Путиным, преступна, значит, и все ее участники – также преступники, не заслуживающие снисхождения. Через несколько месяцев будет четыре года этой войне, но сообщество политических эмигрантов из России практически ни разу корректно не ставила вопрос о причинах поддержки Путина большей или значительной частью российского общества. Потому что корректно было бы с самого начала разделять инициаторов войны и тех, кто с пониманием, в разной степени отчетливым и осознанным, относятся к ней. Потому что это совершенно разные вещи. Причины для поддержки позиций Путина могут быть разными, от корыстных – например, из-за высокой цены выплат и контракта, которую платит путинская власть добровольцам, до умеренно патриотических чувств призывников или их родственников.

Но политическая антипутинская эмиграция никогда не проводила различение между ответственностью за войну, правомерно осуждаемую, и умеренным патриотизмом и поддержкой позиции Путина, полагающего, что война идет за земли спорного суверенитета и претензии России на Крым и Донбасс имеют в разной степени убедительную аргументацию.

Еще в 1992 году Анатолий Собчак на фоне развала СССР говорил о том, что правомерно каждой стране, которая добровольно или под давлением подписала договор о создании СССР, выходить из политического союза с теми территориями, с которыми когда-то входила. А если территории были увеличены теми или иными распоряжении или решениями советской власти, то эти спорные территории должны стать объектом дипломатического обсуждения. Собчак принципиально выделял Украину и отмечал, что украинские власти отказываются от обсуждения суверенитета на Крым или базу черноморского флота в Севастополе, и отмечал опасность такой политической линии. Он подчеркивал, что не считает войну – способом разрешения споров, но утверждал, что если эти споры не будут урегулированы, это может стать причиной политических катаклизмов.

Не известно, какое количество российских граждан разделяют с Собчаком его отношение к спорным территориям. Но так или иначе ощущение, что российские претензии на Крым имеют право на юридическое существование, являются доводом по умолчанию. Даже если путинская пропаганда не делает акцента на этом аспекте, а утверждает, что борется за независимость и суверенитет от агрессивной политики НАТО, все равно честный подход к пониманию войны и ее причин должен базироваться на различении преступного факта начала войны путинским режимом и той молчаливой поддержкой, которая пока оказывается Путину и его политикам.

Но за почти четыре года попытка различения факта войны и поддержки ее со стороны российских граждан ни разу не звучали. Куда удобнее все сваливать в одну кучу – кровавую войну, на которую у Путина не было прав, и претензии на спорные территории, которые вполне могут быть правомочны. Но удобнее расчеловечивать русских как нацию, чем уточнять и объяснять мотивы тех, кто гласно или не гласно полагает его позицию оправданной.

Но для этого надо заниматься настоящей аналитикой и журналистикой, а не пропагандой на политически актуальнее темы. Политическая импотенция, характерная для оппозиционеров-эмигрантов из России, приводит к легкости принятия тех мнений, которые оправдываются в своем кругу или поддерживаются грантодающими организациями, что в очередной раз подчеркивает как конформистский характер большей части политической российской эмиграции, так и ее неумения провести границы между пропагандой и журналистикой/аналитикой.

Обвинять тех, кто заслуживает сочувствия и скорбного понимания, куда легче и удобнее.