Тридцать лет спустя

Тридцать лет назад

Песня, вышедшая на 40-й день смерти Алексея Навального, выдержана в религиозном ключе, с использованием цитат и аллюзий на религиозные практики. Формально, почему бы нет. Навальный был верующим и воцерковленным, какая-то часть его сторонников являются православными.

Михаил Львович Шифман

Герман Николаевич Ионин

Песня, вышедшая на 40-й день смерти Алексея Навального, выдержана в религиозном ключе, с использованием цитат и аллюзий на религиозные практики. Формально, почему бы нет.

Игры

Школьный секс

Агрессивность, социальность, стратегия

Хорошая советская школа

Новости Био Проза Галерея Статьи Кафедра Критика И Интервью Друзья И Годы Архив автобио карта сайта контакты Несколько хрестоматийных штампов типа «рассадник свободолюбия» (еще один вариант — «школа свободы») или «образец подлинного...

Дорога

Накануне

Ностальгия по 10-6

Новости Био Проза Галерея Статьи Кафедра Критика И Интервью Друзья И Годы Архив автобио карта сайта контакты Я стал тосковать по школе, не успев ее кончить. Я так любил ее, как будто знал, что такой дружбы, такого счастья, таких собеседников,...

Вечер встречи

Для школы я — урод. Так как дежурным блюдом ее кухни являются физики и математики, а я стал писателем. Хотя все 100 лет она исправно выпекала физиков, математиков, наркоманов, грабителей, монахов, гомосексуалистов, следователей НКВД, поэтов, химиков, актеров, изменников родины, врагов народа, философов и прочих маргиналов.

Это то, о чем (и кого) я знаю или знал лично. Двое грабителей учились в моем выпуске 1969 года, кажется, в 10-2; еще до перестройки они получили по 12 лет за ограбление ленинградского антиквара. С одним из них я приятельствовал, так как и дальше вместе учился в одной группе в институте: он был мастером спорта по фехтованию и горнолыжником, почитателем Лиона Фейхтвангера (его брат, также учившийся в «тридцатке», стал типичным русским хиппи, севшим на иглу лет в 17, — в его добродушной растерянной улыбке сверкали блатные металлические фиксы). Его напарник обладал отчетливым театральным даром, мы вместе ездили загорать в Солнечное, и он разыгрывал любую бытовую сценку в ролях, заменяя слово миниатюрой и сопровождая ее каскадом шуток.

Монаха я не только знал, но даже опубликовал его мемуары «Записки попа» в своем «Вестнике новой литературы» под именем отца Василия. В начале перестройки он еще служил, кажется, в церкви Большеохтинского кладбища, ему не с руки было открывать свое настоящее имя. На вечере встречи я увидел его в изысканном черном смокинге, с бабочкой — он выглядел как преуспевающий «новый русский»: о том, что, благодаря длинной рокировке, место церкви занял деловой офис, мне было известно еще раньше.

Ныне живущая в Израиле поэтесса Елена Игнатова кончила «тридцатку» раньше меня, как, впрочем, и поэт Глеб Горбовский, чьи настоянные на водке вирши были чудо как хороши, пока он не бросил пить и не стал квасить свои стихи в бочках с патокой.

С филологом Гариком Левинтоном я выпиваю по пятницам в закрытом гуманитарном мужском клубе, президентом которого по совместительству является еще один выпускник «тридцатки», Лева Лурье, историк, основатель Первой классической гимназии и телеведущий. Характерную для его текстов язвительную афористичность озвучил, в частности, в передаче «История одного события» питерский плейбой и спортивный комментатор Кирилл Набутов, захотевший, очевидно, отлакировать свой образ подлинной исторической эрудицией, незаемной интеллигентностью и суровым интеллектуализмом.

«Тридцатку» окончили актеры Александр Лазарев и Марина Неелова, но Бог с ними, они в Москве и школьными впечатлениями со мной не делились. Понятно, что школа гордится ими, как солидный банк приблудной кошкой, облюбовавшей себе место на батарее центрального отопления во внутренних помещениях, вдали от глаз клиентов, и неожиданно оказавшейся царских кровей. Фирменная гордость «тридцатки» распространяется на огромный отряд математиков, программистов и физиков, докторов наук и кандидатов, заведующих кафедрами и деканов, но я не знаю никого из них. Разве что прочел в мемуарах нашего физика М. Л. Шифмана, что Веня Долгопольский, давно перебравшийся в Америку, возглавляет отдел исследований в NASA и готовит полет на Марс. Он, как и Витя Кулик (еще одна звезда, образующая Млечный Путь современной математики), тоже из нашего выпуска 69-го года, только если парочка грабителей из 10-2, то они из 10-3. Но из Нового Света на юбилейный вечер никто не приехал, а «братву», если она была, я не идентифицировал, хотя бритоголовых и седовласых джентльменов в зале, буфете и коридорах было достаточно.

Жанр воспоминаний провоцирует бедные рифмы. Школа, да еще знаменитая учителями и принципиальным свободолюбием, — лицей. Но как у каждого советского литературоведа был «свой» Пушкин, так и у каждого выпускника «своя» 30-я. Я тоже учился математике и мог бы в рамках профессионального кокетства заявить, что интеграл от дифференциала отличаю только по внешнему виду, как скрипичный ключ от басового, так как поступил в 30-ю по ошибке, произошедшей от неправильно понятых семейных традиций и вызванной ими инерции. Но я до конца прошел коридор под именем «точные науки» и не жалею об этом; и антураж моих воспоминаний о школе в чем-то совпадет, а в чем-то покажется экзотическим тем, кто учился здесь раньше меня, позже, вместе со мной.

вперед >>>

Знаменитой физико-математической 30-й школе, основанной 6(18) октября 1897 г. историком М. М. Стасюлевичем, ее учителям и ученикам посвящается

Персональный сайт Михаила Берга | Dr. Berg