•     Новости
•     Проза
•     Статьи
•     Видео
•     Галерея
•     Кафедра
•     Био
•     Критика и интервью
•     Друзья и годы
•     Архив

В интерпретациях поведения Путина, начавшего войну в Украине, увеличивающую шансы обрушения России и самого путинского режима, преобладают обвинения Путина в ненормальности: совсем слетел с катушек, сумасшедший маньяк на троне, последние стадии рака и деменции, пусть хоть кто-то остановит дебила и принесет смирительную рубашку.

И действительно, если сравнивать положение России и самого Путина до войны и после двух месяцев, то, казалось бы, все те цели, что были обозначены Путиным перед вторжением: приближение территории НАТО к российским границам, демилитаризация и ослабление Украины, безопасность самопровозглашенных ДНР и ЛНР, как и Крыма – привели к обратному результату. НАТО только еще приблизилось на фоне объявленного на май вхождения в него ранее пестовавших свою нейтральность Финляндии и Швеции (да и благосклонность к вхождению в альянс Грузии, Молдовы и, возможно, самой Украины: пусть и в отдаленной перспективе). Украина, благодаря нарастающим поставкам — в том числе тяжелого, наступательного и самого современного вооружения – стала только намного более защищенной. И на фоне неубедительного, а подчас и откровенного слабого поведения совершающей агрессию российской армии, вероятность перелома в будущем возрастает, что приведет к куда большим угрозам как ДНР и ЛНР, которые с большой вероятностью будут присоединены к России (что только усилит санкции). И в этой перспективе возможность для Украины вернуть контроль над своими территориями, в том числе Крымом, – становится все более реальной.

Казалось бы, все это свидетельствует об огромной стратегической ошибке Путина, что подтверждает предположение о нерациональности его решения и вообще нерациональности проводимой политики. Хотя, если полагать, что Путина интересовали не столько объявленные цели, сколько не объявленные, как то: отсоединение России от мирового порядка, что для авторитарного режима  обеспечивает лучшую управляемость, особенно при игре на патриотической части клавиатуры российского общества, всегда готового посчитать себя жертвой, а Запад агрессором, то здесь появляется возможность другой перспективы.

Но есть еще ряд наблюдений, которые говорят, что потери и приобретения Путина из-за войны в Украине по меньше мере находятся в неустойчивом равновесии, и объявлять его сумасшедшим, творящим безумие, преждевременно. Внимательные западные наблюдатели подчеркивают вполне рациональную и последовательную линию в политике Путина, начиная по сути дела с первого срока (речь о борьбе с независимостью СМИ и политических партий), а вот со второго и тем более после 2007, — ставшую уже понятной. Речь идет о том, что как только конъюнктура нефтяных и газовых цен позволила Путина накапливать подушку безопасности, он совершенно отчетливо стал готовиться к большой войне с Западом. Он расконсервировал еще советские идеи новых вооружений, положенных под сукно в 1970-х и 80-х, как слишком неочевидные и слишком дорогостоящие. Не считаясь с затратами, Путин стал реформировать армию и, прежде всего, именно ее вооружение; а после отчетливо слабой армейской подготовки во время войны с Грузией и ее уровень ее контрактной части. Тогда же в военную доктрину были внесены параграфы о разрешении первого ядерного удара, если действия противника будут угрожать существованию государства и представлять стратегическую опасность. В результате Россия доминирует сегодня над США по числу стратегических боеголовок, а в области тактического ядерного вооружения превосходит США в десять раз.

Казалось бы, это все бесполезное преимущество, для того, чтобы погрузить человечество в ядерную зиму достаточно микроскопической части ядерного арсенала, но Путин без сомнения готовился и продолжает готовиться к выживанию в условиях ядерного противостояния, и хотел бы уничтожить Запад тотально при поиске для себя шансов на выживание.

Не менее важна та стратегическая линия политики Путина, которая также была нацелена на вероятную войну с Западом и мобилизацию своего электората: для чего получили свободу наиболее агрессивные – и, казалось бы, наиболее примитивные – его пропагандисты. Эти пропагандисты – начиная с ядерного пепла, в который Россия превратит Запад при начале войны, что было озвучено Дмитрием Киселевым – только выглядели комично и глупо. Они просто начали военную пропаганду тогда, когда до войны, казалось бы, было далеко, но получили отмашку на действия со вполне понятной перспективой, сегодня куда более отчетливой и рациональной. Что позволило прийти к открытой конфронтации с Западом с почти полностью мобилизованным обществом и заранее опробованными  инструментами отделения черных овец от белых. Вроде как смехотворные законы об иноагентах, выведенных из судебной области вполне в духе военной обстановки, позволили в самые короткие сроки вытолкнуть в эмиграцию или посадить всех тех, кто мешал мобилизационной эйфории.

Не менее понятным стала линия, над которой тоже немало некогда потешались, это касается тех почти демонстративных убийств (или попыток убийств) бывших кагэбэшников, ставших после эмиграции сотрудничать с западными спецслужбами. И убийство Литвиненко с награждением и приходом в Думу его убийцы, что почти совсем не скрывалось, и попытка убийства Скрипалей, что тоже было полно смехотворных деталей от неуклюжего поведения потенциальных убийц. То есть вряд ли была дана команда действовать намеренно плохо и открыто: нет, но сама идея убийства, казалось бы, вышедших в тираж бывших сотрудников спецслужб имела отношение именно что к нынешней ситуации открытой войны с Западом. Обратите внимания, что на фоне бегства за границу звезд путинского общества, актеров, певцов и других ярких представителей жанра, когда-то именовавшегося эстрадным, совершенно нет примеров бегства за границу дипломатов, а они обычно первые бегут с корабля, так как имеют возможность подготовить свое бегство тщательно. Нет ни дипломатов, ни сотрудников спецслужб, ни чиновников высокого ранга: уехавший Чубайс благоразумно молчит, уезжают на Запад и в Украину бизнесмены, но их поведение не является критическим.

Путин загодя преподал урок своим потенциально нестойким сторонникам: мы будем убивать вас, сколько бы времени не прошло с вашей службы и как бы вы ее не покинули, в том числе вроде бы добровольно. И это вполне рациональное поведение для авторитарного правителя, готовящегося к большой войне и посылающего сигналы, легко дешифрующиеся любым нестойким сторонником.

На этом фоне отравления и попытки отравления некоторых видных оппозиционеров или просто идейных противников, главным из которых был Навальный – тоже сегодня проявляют ту скрытую рациональность, которая не была очевидна еще два года, год назад, даже три месяца назад. Путин готовил мобилизацию общества и, не желая открывать все карты, устранял своих противников теми способами, на которые был способен. Да, ему хотелось сделать это аккуратно, изобразив божественный гнев со стороны симпатизирующих ему небес, и устранить противников, которые заболевали – по замыслу: непонятной и ужасной болезнью – и скоропостижно бы умирали. Все одинаково, все мучительно. Да, этого не получилось из-за плохой работы исполнителей, но замысел был вполне понятным и рациональным. Во время войны любые сомнения губительны, а источники сомнений должны быть заранее выкорчеваны, как сорняки. Что и было проделано.

В этом анализе вполне рациональных действий по подготовке к предстоящей глобальной войне не были перечислены и, казалось бы, второстепенные жесты вроде политики по национализации элит, запрещению чиновниками иметь счета и собственность за границей, невыездной статус для армейского начальства и прочие действия, которые были интерпретированы как самодурство и глупость, а на самом деле представляли собой переход от гибридной войны к войне глобальной, к которой Путин готовился и готовил общество.

Конечно, эта рациональность не опровергает нерациональность как главной путинской идеи о неизбежности и полезности для России войны с Западом, так и его вторжения в Украину, которое обернулось явно более катастрофическими последствиями, нежели он ожидал. Но, во-первых, это только перспективные последствия, за последний месяц доходы от транзита газа для России выросли вдвое. Конечно, отрицательные последствия тоже, скорее всего, проявятся через какой-то срок из месяцев или лет. А, во-вторых, и эти последствия Путин вполне пока с выгодой для себя превращает в мобилизационные усилия, используя оказываемое на него и его режим давление, как доказательство своей правоты.

Наше сознание не способно признать путинскую рациональность, потому что его идеям неизбежной и полезной для России глобальной конфронтации с Западом противопоставляет обыкновенную логику мирного времени, для которого инвестиционная привлекательность или торговое сотрудничество – несомненное благо. Но если вы точно решили воевать, то акценты в том числе на рациональность и нерациональность политики ставятся иначе. При анализе поведения Путина легко обнажаемы его катастрофические, казалось бы, просчеты, но если полагать, что до войны на уничтожение Запада, к которой Путин готовился, рукой подать, и только он знает, когда она начнется – при его уверенности в неизбежности этой войны – то сквозь мягкую ткань видимой ненормальности и нерациональности проступают жесткие ребра извращенной, но рациональности.

Можно сто раз повторить, что Путин обуян визионерским, мессианским психозом, в рамках которого он избран богом для утверждения новой реальности и нового статуса России, но если он продолжает действовать в рамках последовательной и вполне рациональной материализации этого психоза, пропорция между  нерациональным и рациональным сдвигается.

Более того, есть возможность вывести приблизительную, безусловно, форму путинской рациональности, она есть инверсия рациональности употребительной. То есть черное и белое как бы меняются местами по интерпретации Путиным и его пропагандой противостояния с Западом. Это ближе всего к гностическо-манихейской ереси, вполне соответствующей как современной православной доктрине о лежащей во грехе западной цивилизации, так и России в роли божественного огня, искореняющего скверну. В этом смысле, чем отчетливее будет неуспех русского оружия в Украине, тем притягательнее будет ядерная война, способная уничтожить враждебную цивилизацию. И чем меньше, казалось бы, шансов выжить кому-то, в том числе России в ядерном противостоянии, тем почетнее будет представать для Путина его роль очистителя земли от греха. Понятно, что его антизападный пафос – это протест против цивилизации, в которой для России оставлена лишь унизительная роль на приставном стульчике где-то сбоку. Чем больше будет накапливаться рациональных доводов против глобальной войны, тем она будет представать соблазнительней для того, кто мир и антимир, жизнь и смерть хотел бы поменять местами. В котором рациональное есть нерациональное для других и наоборот.