Когда я думал, что проигранная война к лицу России (хотя кому она не к лицу, если поверить поэту), я имел в виду, что русские понты — это типа заскок: с соседями, за рулем, в быту, c бабами амбиции прут изо всех пор, как пот в жару. И не освободившись от неоправданных амбиций, России не увидеть себя в полный рост, как видят другие; смотрят на нас с ужасом — не как на потомков Чехова и Толстого. А исключительно Лимонова и Прилепина.
Россия глядит на себя в зеркало, где муть и сон туманящий, и видит себя Владимиром Красным Солнышком с гаремом из моделей дома культуры в Луганске, которому шахиншах Персии позавидует, а султан Багдада просто ощутит огорчительную некомпетентность, как Ленин при разговоре о стихах Маяковского.
Срочно нужна хина: поражение в войне, затяжные неурожаи и цены на нефть по стоимости выдохшегося боржоми без крышки. Или полноценный мудак на троне. Причем такой мудак, чтобы в жопе от радости пело: не бывает такого никогда, чтобы не видел дальше первого шага, а себя считал Спинозой и Каспаровым, а вокруг подпевали с восторгом и соплями будто он не мудак набитый, а пентюх, способный освоить таблицу умножения.
Но уже понятно, что одного мудака, дабы освободиться от восторженного самомнения – мало; надо брать не умением, а числом — и мордой в недоеденные щи потыкать, и позорное поражение в войне в мокрых брюках ощутить, и с репутацией пожить, что хуже не бывает, как у обидчика помещика Максимова, способного только хвастать, пить огненную воду как квас и нос задирать к переносице.
Гарантий, конечно, нет, но если навалиться толпой, завязать рукавами от смирительной рубашки и долго стучать скрюченным пальцем по сухому лбу: вернись, вернись в Сорренто нормы, идиот, вернись, пидор, пока приглашают. Может, и вернется. Чем черт не шутит. Хотя вряд ли…
А так прогноз короткий: акцидент, кровавый и неизбежный, от которого крыльями белыми и иллюзорными не отмахнешься. Потому что акцидент этот — судьба-индейка, или мак-фатум, как написал сноб, в простоте не умеющий ни слова. Но пути два: любо костюм с чужого плеча будет забыт, и луч, наконец, мигнет сквозь пыльное оконце. Либо тебя рано или поздно запрут, посадят на цепь дурака, и сквозь решетку как зверька, дразнить тебя начнут. Причем — поделом.