С кем в последующие десятилетия будет сражаться Джеймс Бонд
В одной из заключительных серий исландского сериала 2015 года Trapped (Капкан) дается характеристика одного из отрицательных героев, пока еще уроженца Литвы. Перечисляются его преступления и через запятую, с упоминанием торговли несовершеннолетними девушками из Африки, зачитывается «был в Санкт-Петербурге».
То есть само пребывание или посещение Петербурга поставлено в один ряд с тягчайшими и поименованными преступлениями. Не «провозил через Петербург наркотики или оружие», «не участвовал в перестрелке со смертельным исходом», не «приезжал на сходку воров в законе», а просто «в таком-то году был в Санкт-Петербурге».
Конечно, можно списать такую красноречивую лапидарность на неточность перевода или не полностью приведенный текст оригинала, мне было затруднительно проверить, исландского я не знаю, но все равно посещение Санкт-Петербурга в ряду тяжких преступлений, конечно, символично.
Понятно, что в этом упоминании аккумулируются такие воспоминания, как криминальная столица России (так бывший город трех революций именовали в 90-е, или город, где родился Путин (где, кажется, бывал и я, но вреден Север для меня). А в 2015, когда снимался этот сезон, Путин уже аннексировал Крым и кусок Донбасса, но помимо возможных уточнений и разъяснений, это обозначение, безусловно, символично. Понятно, что в массовой культуре самого ближайшего будущего Санкт-Петербург, Россия, Путин – будут географией и анатомией зла, его местоположением, логовом. Тем воплощение коллективной вины за войну и зверства в Украине, которая не имеет юридического обоснования, но для художественного воплощения будет не только пригодна, но и практически незаменима.
Ведь война – это явление массовой культуры: и из-за участия больших масс людей, и из-за доминирующих описаний, которые, безусловно, тяготеют к таким массовым видам информации как пропаганда. Распространенное утверждение, что, когда говорят пушки, музы молчат, имеют в виду музы высокого пошиба, то, что сегодня именуется актуальным искусством, но вот для поп-культуры такого запрета (даже в нареченном виде) нет, и война продолжит описываться в культуре массовой, для которой упрощение и обобщение есть хлеб насущный.
А тем более, когда война кончится и потребуется залечивать раны и взваливать ответственность (что есть тоже вид лечения) на плечи того имярека, который уже был назван в сезоне 2015 года в виде почти незаметного перечисления или даже ошибки. Эта, повторим в интересах внятности, для юриспруденции коллективная вина – нонсенс, а для массовой культуры – психологически и художественно достоверный прием. И он будет применяться, как поправка Джексона-Вэника, спустя эпоху после конца причины ее появления.
И с кем будет сражаться Джеймс Бонд и его отражения и последователи уже понятно. С той криминальной столицей и породившей доктора Зло, в образе которого как пух или вата в подушке, будут суммироваться мы сами вместе с лебяжьим пухом наших представлений. Россия будет пуховой периной для идей массовой культуры, способной как нос собаки чувствовать запах прошлого зла, словно кость, на которой мяса давно нет, а воспоминание о пригаре от многократной разогреваемой сковороды еще тлеет.