Сентябрь в медных сапогах
Американское лето календарно начинается позже и соответственно заканчивается. Последняя неделя сентября – по петербургским меркам жара, да и без сравнений, ночью при высокой влажности главная забота не укрыться, а напротив.
Для любого центра города лето — праздник, обилие света истолковывается как продолжение банкета, и homeless, которых я снимаю, подчиняются общей инерции окружающего пространства. Понятно, что эта прибавочная стоимость света, лакированных красок, обновленных небрежной кистью – лишь пудра, макияж для души, которая может быть угнетена и подавлена. Но мы зависим от незначительных мелочей не меньше, чем от поворотов судьбы, редко когда избыточно комплементарной. И повод увидеть краски ярче — почти ничем не отличается от наркотика, мал укол да удал.
Мой мозг устроен как инкубатор сравнений, я смотрю на лица снимаемых мною бомжей в центре Бостона и вижу почти то же самое, что видел в центре Петербурга или в пуэрториканском Сан-Хуане: бездомные, уличные попрошайки, несмотря на социальную неудачу, одни из самых счастливых людей в этой юдоли скорби. Они уже упали так низко, что есть все резоны остальное считать за плюс; их точка отсчета совмещена с уровнем мудрости (пусть и не всегда на нее хватает сил), и происходящее есть дополнительные кадры, полученные совсем бесплатно.
Я помню, как паренек, которого я потом поместил на обложку моего «Письма президенту», получив свой гонорар, озарился улыбкой и сказал: иди к нам, здесь кайф. Точно так же попрошайка в Сан-Хуане, получив доллар, с готовностью снял бейсболку, показывая огромную вмятину в черепе: то ли любимая погладила утюгом, то ли машина переехала наполовину.
И это освобождение от социальности, как от балласта, легко прочитывается и у моих бостонских бездомных; да у всех есть бэкграунд общественного мнения, преодолевать суровый упрек протестантизма, по инерции осуждающего праздность, куда труднее, чем быть одуванчиком в православии или католицизме. Но ведь бездомные в каком-то смысле доктринеры евангельской заповеди — быть как птички небесные. Они отказались от социальности (и моя камера фиксирует это путешествие между двумя полюсами: иметь или не иметь) и потеряли гордость, самую мучительную складку в душе, которая трет, как слежавшаяся портянка. А их лица – история просмотров, поучительных и порождающих смысл, как твой браузер.