Так и запиши
Среди множества точек противостояния, типа: западников против интеллигентов — отношение к санкциям. То есть среди простых, как наволочка застиранная, позиций: мол, санкции ослабляют путинский режим, и это — хорошо, есть особенно мудрые, которые призывают дифференцировать. Мол, санкция против олигархов и жадной толпы у трона — хорошо, а санкция против простых людей из восстания масс — никуда не годится. Народ может обидеться, это только плеснёт керосинчику в антизападную истерию, и необходимый поворот в сторону любви и понимания взвешенной политики Запада будет замедлен или затруднен.+
В этой мудрости сразу две: помимо заботы о народе нашем родном, простом и русском, есть ещё забота о репутации ковбойского Запада: мол, не надо играть на стороне кремлёвских пропагандистов или какого-нибудь Кости Кинчева из кресла на колесиках, которые уверены, что Запад спит и видит, как бы ловчее оттяпать наши ямальские месторождения, раз мы, как арендаторы, не можем их использовать земле-матушке во благо.
Я не буду опровергать желание Запада взять Россию, как ребёнка, на помочи и, отняв все опасные игрушки, посадить его на антиимперскую диету, дабы вся великодержавная дурь вылезла из него как пот. Мне ничего про желание доброго дяди Тома взять Россию на поруки неведомо: вряд ли, конечно, хотя кто их, балаболов, знает. Но куда правдоподобнее, что народ русский вряд ли правильно поймет, если святочный Запад начнёт отделять чистых от речистых, кремлёвских от крымнашистов, боясь по ошибке зашибить кого-нибудь не шибко и виноватого. Этого-то наш добрый народ рассейский точно не уразумеет.
Потому что народец наш, как баба в анекдоте со страдательной ролью: раз бьет, значит — любит. И если зайдёт в душу проблема выбора: кто у нас хозяин — Кремль позорный или Запад, лучезарный и в кудряшках. То выберет того, кто сильнее. То есть в кудряшках. А сильный в нашей дворовой культуре — кто лупцует отчаяннее: размахнись, рука, раззудись, плечо. И вероятность, что этот двуликий Янус (чуть не написал — Анус) повернётся к Кремлю задом, а к лесу (то есть Западу) передом, как Милонов, будет тем выше, чем более невыносимой окажется предоставленная Кремлём указанным житуха.
Я совсем даже не утверждаю, что, решив отвернуться от Кремля, народец наш повернется к добру и свету. Это вряд ли. Он, скорее, будет искать равновеликое зло самообмана, только более еще отчётливое и непримиримое. Да и вообще зло — оно как-то более к лицу власти, в наших пошехонских мифологемах: точно.
Поэтому добренькому Западу никто, ни один Фома купчинский не поверит: обманный ваш Запад, скажут, тем же Сурковым придуманный для отмазки. Настоящий Запад — суров и справедлив, как Сталин. И такой же беспощадный. Неужто он нас, засранцев продажных, пожалеет и за грехи наши тяжкие по головке гладить будет? Нет, истинный Запад, как Кадыров, и шкуру с живого спустит, и ещё чуму нашлет в подарок в письмеце в конверте. Что от Скрипалей осталась.
Запад — тот же Дедушка Мороз, борода из ваты, женатый вторым браком на Снежной Королеве с ледяной, как сосуля питерская, душой. Я Запад, если что, узнаю по походке. Он идёт гулко и твёрдо, с эхом, как Командор к неверной жене и хахалю ее, Путину то есть. И никакой пощады изменнице. Ты, напротив, твердость руки продемонстрируй: пряник чёрствый на самую верхнюю полку заныкай, чтобы живой не доползти, а учи батогами, дабы неповадно было.
Тогда — да, тогды поверю, что за тобой сила и правда, брат. А так какой-то Диснейленд в Киришах, а не Запад. Запад, Коля, он такой: он из тебя живого душу вынет, и ею, как тряпкой половой, все тома морального кодекса строителя коммунизма, все их корешки рифленые от пыли вытрет, и только потом кинет ее своим вассалам под ноги, жрите, гады, рвите на части. А сам пойдет пировать: праздновать вином беленьким победу над пошехонцами, положив на них доски, на доски — ноги, а на всю кутерьму — с прибором.
Вот тогда — да, тогда ты — власть, тогда мы с тобой вместе надерем Кремлю жопу мокрую, вместе с его клевретками и левретками. Только тот, кто Кремля злее и душой жёстче и черствее, как подошва, тот и хозяин. Такого и любить не грех, и подчиняться с песней по жизни. А если так, понарошку, на самодур добра в пудре с комками — то нет. Такому от нашей всей честной компании — одно слово: нет вам доверия по малодушию вашему. Так и запиши.