Трамп в посудной лавке

Оригинал текста

В начале1980-х в Ленинграде возник литературный клуб, объединивший нонконформистов разных эстетических взглядов. За клубом пристально следило КГБ. А так как открытие клуба и первые его заседания привлекли много любопытных, решили ввести билеты. Бесплатные, но билеты, типа приглашений. Понятно, билеты — это бумажки. Как их сделать уникальными? У кого-то нашлась старинная печатка со слоном. Вот чернильного слона на всех бумажках и поставили. Открытие прошло, народу в маленьком зале музея Достоевского было много. Но на следующий день заявились кураторы из КГБ в панике: вы что, республиканцев и Рейгана решили поддерживать? Ведь слон — их эмблема. Не помню, как руководство клуба объясняло, что нам, писателям, вообще-то все равно, что слон, что осел, что республиканцы, что демократы. Главное, чтобы в тюрьму за стихи не сажали. Анекдотическая максима, соответствующая политической наивности времени.

С тех пор прошло более тридцати лет, и мне теперь, следящему за американскими выборами, далеко не все равно, кто будет следующим президентом — Трамп или Круз, Сандерс или Клинтон. Почему мне кажется Сандерс полезнее для сегодняшней Америки, я уже объяснял. Но по самому распространенному мнению, главной угрозой является Трамп (хотя Круз — почти такой же мракобес, только на религиозной подкладке). 

О причинах популярности Трампа написано много, и о кризисе избирательной системы, и о недоверии массового избирателя к профессиональным политикам из Вашингтона, получающим поддержку от тех, кого в Америке называют денежными мешками (или просто Уолл-стрит).

Хотя наиболее точным мне кажется предположение, что дело не в усталости избирателя и не в кризисе избирательных технологий, а в куда более серьезном кризисе американской социальной и политической системы, которая год за годом приводит к вымыванию (обеднению) среднего класса и к растущей поляризации между очень богатыми и очень бедными. Когда (условно говоря) 1 проценту супербогатых принадлежит 99 процентов всего, что можно купить и продать. Понятно, что противостояние 1 и 99 процентов — символическое и метафорическое, но сам процесс, описываемый этой метафорой, более чем реален.

Вымывание среднего класса имеет много признаков, один из самых наглядных — цены и товары. В сегодняшней Америке практически все товары делятся на товары для очень богатых и товары для бедных. Товары для среднего класса уменьшаются в ассортименте прямо на глазах, что и является дополнительным свидетельством обеднения среднего класса, уже не отличимого от класса бедных.

А этот процесс — понижение уровня жизни — всегда таит в себе дополнительные опасности социальной обиды и различных социальных страхов. И социальных же (и политических) последствий. За падение уровня жизни кто-то должен ответить, ведь должны быть виновные в этих болезненных для многих изменениях?

При этом идеология среднего класса в Америке — это во многом лояльность существующему порядку, и если ты беднеешь, то чаще всего ищешь виноватых не средибогатеющих на твоих невзгодах (богатый в Америке почти всегда синоним умного), а на тех, кому платят не по труду, а из жалости. А это иммигранты. Вот их-то беднеющий средний класс и считает виновником своих бед. Если бы иммигрантов было меньше, если бы им не платили разные социальные пособия, наш уровень жизни не падал бы с такой головокружительной скоростью.

На самом деле все наоборот. Иммигранты, особенно, нелегальные, не понижают уровень среднего класса, а повышают его. Они работают за очень маленькие для американца деньги и делают ту работу, на которую даже за большую зарплату коренные американцы не идут. Зайдите на кухню любого ресторана, там одни иммигранты, легальные, а еще чаще — нелегальные. В принципе, нелегальные эмигранты — экономические рабы, которые поддерживают своими демпфированными зарплатами тот уровень жизни, к которому средний класс так привык. Иммигранты на кухне, на стройке, уборке, они ухаживают за детьми и инвалидами, они делают почти всю работу, называемую грязной.

Но недоверие к иммигрантам дополнительно подпитывается пропагандой политиков правого толка. И их проповеди ксенофобии, ранее оставлявшей равнодушными средних американцев, неожиданно оказались востребованными теми представителями среднего класса, которые отчетливо обеднели за последние десятилетия. Особенно за время правления отца и сына Бушей. 

Это ксенофобия — и есть основа поддержки Трампа и Круза, да и почти всех кандидатов-республиканцев, за которых голосуют в обмен на антимигрантскуюриторику.

В основном это белые американцы, полагающие, что латиноамериканцы, мексиканцы, азиаты и черные отнимают у них то, что принадлежит им по праву. По праву белого человека, что, в общем-то, обыкновенный расизм.

По мнению этих обиженных белых,  сегодня «другие, пользуются привилегиями, ресурсами и статусом, доступ к которым нам закрыт». И корень поддержки Трампа лежит в «форме расовой обиды, основанной на историческом белом праве», а также на реакции на «подъем политики левого толка, типичный для американских политических кругов в эпоху Обамы».

Кстати говоря, в последнем тезисе с белыми расистами-американцами согласны многие российские либералы, которые, конечно, не поддерживают Трампа, как экстремиста и популиста, но считают, что его успех — это реакция на экстремизм левого толка. К которому они относят Берни Сандерса и его сегодняшнюю популярность (относительную, конечно: победить Клинтон, поддерживаемую политическим и экономическим истеблишментом демократической партии, сегодня невозможно).

Среди видных российских либералов, кажется, вообще сегодня нет сторонников демократической партии, я не говорю о Берни Сандерсе, которого видные российские либералы считают чем-то средним между Лимоновым и Зюгановым.

Можно было бы, конечно, свести все к неглубокой осведомленности американскими проблемами. Но это не всегда так. И куда больше говорит об убеждениях российских либералов, которые почти без исключения — правые и либертарианцы, консерваторы крайнего толка. Потому и сегодняшние республиканцы им ближе социально ориентированных демократов.

Возвращаясь к американской избирательной кампании, можно сделать несколько предварительных выводов. Успех Трампа (даже если республиканский истеблишмент найдет способ его нейтрализации) — свидетельство неискорененного белого расизма и отсутствия в американской культуре противоядия (имеющегося в пережившей фашизм и нацизм Европе) против фюрера-популиста, и вообще популизма расистского и фашистского толка. Трамп своей кампанией легитимировал популистский вариант ксенофобии, которая теперь никуда не денется. И новые республиканские политики очень часто будут вынуждены заигрывать с этой силой, потому что она наиболее масштабна. И легко откликается на призыв. Социальная обида – мина на дороге в супермаркет.

Если Трамп не будет заменен на съезде какой-нибудь неизвестной фигурой сражаться с ним придется Клинтон, зависимой от финансовых кругов (Уолл-стрит) и не чурающейся лицемерия, и к ней тоже много претензий. Но ее избрание — гарантия, что соотношение 1 процент против 99 — останется в сохранности. Поляризация очень богатых и очень (и просто) бедных сохранится, и, значит, напряжение в американской социальной системе будет нарастать.

Конечно, у Америки огромный запас прочности, это не Россия, зависящая от цены на нефть, как канатоходец от проволоки. Но из нынешних кандидатов в президенты только Берни Сандерс озвучивает актуальные проблемы, стоящие перед Америкой. Сам Сандерс вряд ли сможет участвовать в следующем раунде политических выборов, но социальные проблемы не имеют персонификации, они требуют решения вне зависимости от того, кто и как их репрезентирует. Значит, борьба между правыми и левыми (по-американски, это совсем не европейский аналог) будет продолжаться. Если только Трамп, этот республиканский слон, не ворвется в американскую посудную лавку и не устроит там погром. На этот вариант у меня идей пока нет.