Матрица и трон
Понятно, что Путин есть лишь инкарнация множества маленьких путиных с душами и телами его подданных. Но как сделать обратную операцию: не Путина увидеть суммой растворенных в других желаний и страхов, а напротив, исходные слайды? Тех, кто его породил и кого Путин повторяет?
Попробуем сформулировать главное путинское свойство. Каково оно? Путин – чекист (скажет каждый), подозрительный и ущемлённый профессиональной деформацией. Но вкаком-то смысле — это лишь одно из сопутствующих свойств.
Путин лелеет обиду на умников-очкариков (скажет каждый второй), которые смотрели на него как на троечника-дебила-самбиста в детстве, отрочестве, юности. Воплощая как бы обиду пролетария на интеллигенцию, которая не может не смотреть свысока на плохо понимающего, какое сейчас тысячелетие на дворе, простолюдина? Но и это свойство, несомненно, перспективное для понимания его натуры и его популярности, не является самым рельефным, позволяющим найти рифму между Путиным и путиными. Между матрёшкой-мамой и матрешками-отпрысками. Ведь и таких немало.
А если пойти с другой стороны: не умничать, а ухватить что-то принципиально внешнее, структурно яркое и одновременно простое, ведь структура — это тоже сообщение, пусть и не такое отчетливое, как социальная обида и классовая месть, лежащая в основе всех русских революций?
Что самое простое и общее в путинском правлении на протяжении без малого двух десятилетий? Возможно, вот этот самый срок, политическое долгожительство, умение усидеть на троне в самых разнообразных политических и экономических обстоятельствах. И в снег, и в ветер. При том, что он сидит на троне только потому, что его сидение не кажется чем-то противоестественным. И все эти трюки с рокировочкой сМедведевым, с удлинением срока с 4 лет до 6, с интерпретацией слова «подряд», всем, кажется, понятного, но при этом воспринимаемого с отчетливым общественным одобрением. Может, это и есть та путинская рифма, которую мы ищем? Но есть ли она?
Посмотрим на наше общество в тех его проявлениях, которые, на первый взгляд, далеки от политической целесообразности и интересов путинских элит (коней на переправе не меняют при условии, что вся наша жизнь — и есть переправа: переправа из социализма, при котором все принадлежало начальству (номенклатуре), но это все нельзя было передать детям по наследству, в капитализм, но такой, когда все то же и все те же(начальство/номенклатура, немного только разбавленная хитрыми умельцами и решальщиками проблем). Но им уже принадлежит главное: возможность монетизировать власть, а монеты/коины/биткоины передать домашним, которые всегда в разъезде.
Итак, ищем то, что от этих политических резонов максимально далеко. И что это? Может, искусство, культур-мультур? Ведь весь этот театр носит почти исключительно прикладное значение занавеса или декораций, смысл которых создавать иллюзию нормы и жизни? Есть здесь рифма?
Да сколько угодно. Если смотреть на постперестроечный российский театр или пафосный музей, то можно легко убедиться, что на каждом троне здесь сидит маленький Путин, сидит долго, всю свою жизнь, и готов слезть с трона только при подаче траурного катафалка. Ленком — Захаров, худрук аж с 1973. Додин — худрук Малого драматического театра с 1983. Гергиев — худрук и директор Мариинского с 1988. Гусев — директор Русского музея с 1988. Пиотровский — директор Эрмитажа с 1992. МХАТ Горького: Доронина, глава театра с 1987. МХАТ Чехова: после смерти Ефремова, с 2000 года — Табаков. Он же худрук «Табакерки», с того же 1987. Калягин, глава Союза театральных деятелей и худрук Театра «Et Cetera» с 1993. Джигарханян — худрук и директор театра его имени и для него созданного в 1996. Миронов — худрук Театра наций, возникшего в 2006, всего ничего, но точно так же никуда не уйдёт, потому что никто не уходит.
Понятно, что список этот бесконечен, худрук – самодержец; театр, музей — маленькая, преданная своему царю Россия, никакой политики (кроме лизоблюдства, если оно есть), но притяжение к трону, как магнитной стрелки к полюсу, стопроцентное. Если судьба усадила в кресло главного начальника (а большинство, как и Путин, село на трон в перестройку), то только смерть теперь разлучит их. Точнее, смерть или Путин: как он уйдёт, сразу начнётся осенний тронопад. И для нас это также естественно, как то, что в пруду — рыбы, а на небе — спутники.
Но может, это — столичный театр, большой фактурный музей — лицедейство, культурная спесь, близость к власти, к Москве, Кремлю, а стоит уйти на периферию, как обнаружится народная демократия и скромность калифов на час?
Поищем что-либо совершенно немодное, почти безденежное и мало кому интересное, скажем, литературу в ее как настоящем/актуальном изводе? Вот только что после скандала ушёл с поста президента Русского ПЕН-центра Битов, который занимал этот пост с 1991, и ушёл, потому что кресло зашаталось и сил держаться за подлокотники не было. Станислав Куняев — главред «Нашего современника» с 1989. Чупринин — главред«Знамени» с 1993. Эбаноидзе — главред «Дружбы народов» с 1995 по 2017. Главред«Нового мира» — Василевский (после смерти Залыгина) с 1998. Журнал «Звезда» — соредакторы Арьев и Гордин с 1992.
Я не дифференцирую эти журналы: почвеннический и мракобесный «Наш современник» и вполне либеральное «Знамя», идеологически они не совпадают, но общее очевидно: пришедшие в начале перестройки (или после смерти предыдущего главреда) начальники никуда уходить не собираются.
Чтобы подтвердить эту общую для русского общества матрицу единоначалия на всю оставшуюся жизнь, посмотрим вообще на бывший андеграунд. Возьмём, главу премии Андрей Белого Бориса Останина, он, кажется, абсолютный чемпион на троне, премия была им вместе с Борисом Ивановым основана в 1978, и он все это время у руля — 40 лет, больше чем Роберт Мугабе в Зимбабве.
Среди этих людей много вполне достойных и умных, много сделавших для своего дела, и, если спросить их или их окружение: а как же это оказалось, что вы стали таким же несменяемым, как Путин, каждый ответит, что таков просто ход событий. А их окружение добавит, что лучше них на этом месте и найти некого: если не Путин, то кто. И совершенно необязательно, что бы место на троне конвертировалось и монетизировалось: у кого-то — да, у кого-то — нет. Но путинское ощущение: если я уйду, то Россия (мое дело) погибнет, оно общее.
И теперь задайте себе вопрос: если умные, интеллигентные люди, разбирающиеся в социальной психологии, люди, как говорится, с широким горизонтом не считают, что их несменяемость — неприемлема, то как может это осознать человек с горизонтом-кепкой — Путин? Не может.
Но тут и другое важно. Важна ведь процедура: хочешь-не хочешь, погрел место, хватит — встал, уступи место другому, с другими идеями и другими поколенческими ценностями. Не боись, научаться, ну что ж попробуют скрипучий поворот руля. Не боги горшки. И если сам уйти не может, так как прирос к трону — русская идея самодержавия в действии, — то ведь окружающие могут объяснить и подтолкнуть.
Вот мы сетуем, что простой крымнашист и путинист (раб в ошейнике традиций чинопочитания) не может обеспечить сменяемость власти, и терпит все, пока все окончательно не рухнет. Но ведь театральные худсоветы, все эти редакции и их влиятельные читатели-авторы — они-то совсем не рабы, рабы не мы. Они-то все знают, все читали, но и они изображают преданный без лести хор, восхваляющий незаменимость и уникальность царька.
Поэтому, чтобы увидеть будущее России, не обязательно задирать голову на Кремль, можно посмотреть на своего начальника и на своё участие в его самодержавии.Попутно заметив, что великодержавие и патриархальность куда более глубокие и онтологические свойства, чем способ рассчитаться на либералов и консерваторов.
Я, как вы понимаете, специально в качестве рифмы привёл далековатые фигуры разнокалиберных культурных деятелей. Страшно, казалось бы, далеки они от народа и народных чаяний, а самодержавная матрица просвечивает сквозь них, как позвоночник на рентгене. Самодержавие внутри, внутри нас, так что неча на зеркало пенять.
Персональный сайт писателя Михаила Берга |
© 2005-2019 Михаил Берг. Все права защищены | web-дизайн Sastasoft 2005 — разработка, поддержка и продвижение сайтов.