Выбрать страницу

Любим, любим спорт, или У советских особая гордость

Оригинал текста

 

Психологически очень понятен следующий феномен. Даже очень критические настроенные к сегодняшнему российскому режиму люди для подтверждения своей беспристрастности подчас находят, как им кажется, беспроигрышный момент, чтобы, не потеряв лица, встать на защиту родины от этого проклятого Запада. В качестве равновесия, мол, мы ругаем, ругаем режим, но если он (мы) — жертвы, то я не могу молчать. Иначе как мне поверят, когда я буду упрекать это проклятое государство? Когда оно неправо, я так и говорю; когда же на нашей стороне правда, я обязан это сказать. И сразу ощущает прилив тепла, как всегда бывает, когда ты со своим народом, там, где народ, к несчастью, есть.

Так было, когда церемонию закрытия Олимпиады в Сочи начали хвалить за художественные достоинства. Как будто художественные достоинства монументальной пропаганды нивелируют сам пропагандисткой статус продукта. Так было при гибели самолета с доктором Лизой и музыкантами, летевшими, чтобы приободрить российских солдат в Сирии. Святое дело: наших мальчиков туда послали, они ни в чем не виноваты, лишь выполняют приказ: как можно не поддержать их в минуту роковую. И, может, последнюю в их мотыльковой жизни.

Так происходит сегодня в связи с недопуском России и ее спортсменов на Олимпиаду.

Я не буду сейчас обсуждать, насколько этот недопуск справедлив или нет. Скажем, Иноземцев полагает, что он несправедлив ровно в той степени, в какой несправедливы были политические и прочие репрессии (Болотная, дело братьев Навальных, Улюкаев, Белых). Мол, как власть обращалась со своими оппонентами, так Запад сейчас обращается с Россией и ее гражданами. Но и Иноземцев говорит о несправедливости в отношении России.

Мне же интереснее отметить другое: любой критик устаёт от негатива и ему хочется погреться на том, что понятно любому скептику: и наши ребята за ту же зарплату уже пятикратно выходят вперёд. Конечно, спорт — это война, где смерть отложена или перенесена, а раны, в основном, психологические. И можно не стесняясь выражать свои чувства патриотизма, запрещённые для интеллигентного человека, не чувствуя себя при этом мракобесом и последним негодяем, наконец-то нашедшим убежище. Этот приют убогого чухонца.

Безусловно, спортивный болельщик получает право на разрешённый национализм под прикрытием декораций с рассуждениями о мастерстве и красоте профессиональной работы. Нравится мастерство? Тогда болейте за наших идеологических врагов и оппонентов, благо теперь это почти весь мир. Но нет, за ихнее мастерство болеть неохота, в кайф болеть за наших, особенно, когда они выигрывают. Ведь спортивное состязание — борьба национализмов и возможность почти бесплатно олицетворять себя с победой.

Думаете, я это говорю, дабы укорить всех белоснежностью своих риз? Мол, я всегда болел и болею за поражение советской/российской команды, так как спорт — это действенный механизм идеологической мобилизации, и единение болельщиков — это сублимация жажды военной победы. Я это знаю, и сознательно всегда болею за поражение советской/российской сборной, потому что победа укрепляет режим, а поражением его ослабляет.

Но я, как и все, ловлю себя на восторге, достаточно постыдном, когда российский спортсмен побеждает в поте и ратном труде, и я не менее постыдно ощущаю, ловлю себя на этой тайной радости, которая досталась мне так дёшево, и о ней никто никогда не узнает, если вы по глупости о ней не разболтаете.

Да, во мне борется порой эти два чувства: трезвого понимания, что спорт — это действенный способ сделать режим более легитимным, и почти невольного (пусть и нечастого) ощущения единения с победой, потому что больше ничего в ней нет. Он победил, я победил.

Причём пребывание в отдалении от родины, если что и меняет, то совсем не в ту сторону, которую легче всего подозревать. Самое часто встречаемое чувство эмигранта — это нарочитое, гиперболизированное презрение к покинутой родине. Это презрение оправдывает твоё решение на эмиграцию, и это решение долгоиграющее. Ты его принял когда-то, а доказывать, что был прав, будешь годами и десятилетиями. Причем безуспешно, подчас.

Но одновременно есть и другое обстоятельство: тотальное языковое и культурное одиночество. Которому никакой фейсбук и инстаграм не поможет. Вот, скажем, многие спорят: ходить или не ходить на эти псевдовыборы. И призывающие не ходить выглядят более убедительно, но, скажем для меня, выборы, а я здесь добросовестно голосую, благо есть возможность, каждый раз — это одна из немногих возможностей ощутить связь с родиной, и если я решу не ходить (а это более чем вероятно), то и эту, одну из немногих связей, потеряю.

В какой-то степени в России быть непреклонным легче. Я помню накануне Олимпиады в Мюнхене в 72-м, мне было двадцать, в спортивном зале я, со своей неубывающей ненавистью к совку, сказал в ответ на какую-то реплику, что буду болеть за проигрыш советской команды везде, так как репрессивная страна не имеет права на гордость. Потный народ со своими штангами и гантелями неодобрительно примолк, а один неглупый парень, знавший меня не первый год, спросил: и в баскетболе будешь болеть против? Потому что мне нравился баскетбол, и я его смотрел. Не помню, что я ответил, но это напоминание было справедливым: даже когда я был молодым и непримиримым антисоветчиком, чувство радостного единения позорной контрабандой проникало и в меня. И даже тогда во мне это боролось: чёрное и белое, рациональное и бессознательное (ну, почти бессознательное, хотя на самом деле — вполне подвластное рефлексии).

Означает ли сказанное какой-то поворот в риторике, цензуру максимализма и некоторое примирение с действительностью? Может, мне тоже воспользоваться моментом и упрекнуть родное государство, что оно, заигравшись, взяло на работу полоумного уголовника, а потом бросило наших ребят в гиену огненную ВАДА и МОКа? Не-а, не дождётесь. Страна, совершающая преступление против других и своих (неизвестно, против кого больше), превратившая все, что шевелится, в пропаганду себя, не имеет права на гордость. И чем сильнее она будет наказана вместе со всеми ее болельщиками, тем слабее будет мобилизация вокруг патриотической фанаберии. Я не знаю, в какой степени справедливы или несправедливы выводы комиссии, решающей ехать или не ехать тем или иным спортсменам на Олимпиаду. Но все спортсмены — пропагандисты и агитаторы за коллективного Путина в форме «спортсменов из России».

Только поражение в войне может опрокинуть политическую ситуацию в России, а спорт — это маленькая война. И здесь не может быть компромиссов: Россия должна терпеть постоянные и унизительные поражения, и только их унизительность и опустошение от унижений способны изменить связь расслабившихся болельщиков с государством жуликов и воров. И когда будешь морщиться от очередной неудачи, Зевс из облака погрозит тебе пальцем, это тебе за Крым, сука, за Болотную, за Олега Навального, за Дмитриева и Оюба Титиева, за всех незаслуженно осужденных и униженных. На биатлоне захотел отдохнуть и расслабиться в легальном и почти непостыдном патриотизме: получай, фашист, гранату. Нет пощады, и не будет. Привыкай, гад.

И то, что я тоже — это самая сука и гадина, сути не меняет. Так как и у меня, как бы я ни старался, будет быстрым промельком сквозным являться чувство радости от победы, а значит, нет нам прощения.

Персональный сайт Михаила Берга  |  Dr. Berg

© 2005-2024 Михаил Берг. Все права защищены  |  web-дизайн KaisaGrom 2024