Выбрать страницу

Добровольные наследники Путина

Война, как щит, удобна не только путинскому режиму: под ее защитой уничтожается любое сопротивление его власти и тренду на превращение в азиатскую диктатуру, которой на самом деле Россия уже является. Война удобна и противникам режима, так как она как бы обнулила историю и показалась универсальным способом переформатировать репутации.

Какая разница в той роли, что играл тот или иной постсоветский либерал в становлении путинского режима, если сегодня мы все вместе объединены одной целью – скорейшим крахом этой преступной власти, пока этот крах не закончит кровавую войну в Украине и не остановит репрессии, мешающие европейскому пути России.

И действительно, пока война не закончена сокрушительным поражением России, казалось бы, стоит забыть о былых претензиях и объединиться в общей цели, которая символически многим уже видна. Но, соглашаясь с тем, что сегодня полезно любое сопротивление путинскому режиму, для которого война стала квинтэссенцией, стоит видеть структурные и идейные различия противников войны и режима. Ибо сегодня закладывается фундамент той России, которая восстанет из праха, обломков и крушения путинской России, и уже сегодня понятно, что это не будет прекрасной Россией будущего. И куда вероятнее, под флагом радикальных перемен, как и во время перестройки 30 лет назад, к власти придут те, кто и при путинском режиме был в строю, но не так светился, как слой первых лиц, обреченных на уход с исторической сцены.

Посмотрите на радостный ажиотаж в среде статусных либералов, который сменил ужас и депрессию первых недель войны, и сегодня воплотился в сеансах бурной организационной деятельности по завоеванию права на будущее наследство путинской власти. Широко рекламируемые общественные форумы, которые представляют собой смотрины и борьбу за будущее представительство в послепутинской эпохе. Новые, создаваемые уже в эмиграции, информационные и аналитические ресурсы, призванные способствовать правильному пониманию происходящего и распределению ролей в создаваемой иерархии. Быстро нащупываемые концептуальные рамки для отношения к войне и разношерстному спектру ее противников и сторонников. Еще не создаются правительства в изгнании (хотя это дело времени, и фальстарт только повредит), но идейный фундамент уже нащупан, и все дальнейшее будет лишь его проявлением в реальности.

О чем речь? Пойдем с обочины. Вот режиссер Кирилл Серебренников дает развернутое интервью Юрию Дудю, в котором, естественно, клянет путинский режим за войну и репрессии (работник спецслужб не должен быть лидером государства), и внутри построенного им символического пространства становится как бы принципиальным сторонником свободы и противником диктатуры, чему совершенно не мешает его многолетняя деятельность на деньги этого режима. Деятельность, используемая для укрепления самого режима, тогда еще нуждавшегося в создании иллюзии плюрализма и сложности, чему постановка пьес главного идеолога суверенной демократии Владислава Суркова на сцене как бы самой либеральной театральной сцене являлось вполне понятным тезисом.

Или еще одно интервью, данное бывшим уже главредом Эха Москвы Алексеем Венедиктовым на тот момент бывшему (а теперь и реанимированному) ведущему аналитической программы на самом либеральном канале Дождь Михаилу Фишману. Так как никаких сложных вопросов респондент так и не дождался, то ему самому пришлось инициировать, казалось бы, скользкую тему. Не помню дословно, но смысл такой: вы о чем-либо жалеете? Ответ Венедиктова: я жалею, что не все сделал правильно. Однако интервьюер не видит и не слышит подачу, не принимает мяч и быстро уходит от опасной темы. Венедиктов не настаивает, хотя явно был готов сказать что-то о собственной ответственности, но тему, кажется, так и не развил, хотя с момента интервью Фишману у него было и время, и место.

Вот радостно возбужденная Наталья Синдеева за день до возобновления вещания Дождярассказывает журналистке издания Холод о своем отношении к войне, ее началу, возможным перспективам и ответственности за ее ход. И так как ее роль – это фиксация искреннего, эмоционального отношения, то она проговаривает то, что пока существует только в примерочном варианте, на иголках и белых нитках, а если и проговаривается, то частями, хотя и важными. Что войну в Украине ведет не русский народ, а Путин, что «люди» в заложниках и, значит, не в чем не виноваты, и сейчас главное просто объединиться (например, вокруг ее канала) и вместе готовиться к тому, чтобы строить прекрасную Россию будущего.

Кстати, самую главную мантру постсоветских либералов о недоверии к цифрам социологических опросов, показывающих подавляющее большинство поддержки войны, эту мантру успели повторить, кажется, все статусные ведущие Дождя, да и его идейные сторонники тоже.

Недоверие к цифрам социологического опроса практически синонимично утверждению, что население России находится в заложниках у преступной власти, и, значит, стоит только освободить их от этой власти, как норма восстановится и ничего радикального предпринимать не нужно. В этой идее тотального заложничества скрыта пружина будущих претензий на власть и ответов на упреки в сотрудничестве или удобном для себя сосуществовании с нею. Идея заложничества – этот такой волшебный щит или волшебный плащ, скрывающий любого укрывшегося под ним от неприятных вопросов. Что взять с заложника, кроме анализов? Он просто был вынужден признавать Крым частью России, ибо иначе было не выжить, он был вынужден брать деньги на свою постановки или выставки, ибо в той ситуации, в которую режим загнал свободное искусство, других способов существования не оставалось. Он вынужден был сотрудничать или просто работать на режим, ибо опять же — какие варианты?

И сегодня постсоветские либералы, которые свой конформизм и свое вполне взаимовыгодное сотрудничество с режимом выдают за фронду и вынужденное поведение заложников, с успехом примеривают на себя костюм главных противников и оппозиционеров режима. И, действительно, среди многообразия и многоликости протеста они сами видные, самые распиаренные, растиражированные и известные. И если не они, то кто? Тем более, что их тоже догнали репрессии, они тоже объявлены вне закона, по меньшей мере информационного, и гримаса страдальцев им тоже к лицу.

И действительно, разве не они по мере сил оппонировали режима в его самой доступной и легальной форме? Но давайте вспомним совсем, казалось бы, недавнюю историю, 2014, возвращение Крыма и первые репрессии против информационных ресурсов. Кто был подвергнут им, кого запретили первыми — Дождь, Новую газету, Эхо Москвы? Нет, у них еще целая эпоха безбедного, разрешенного и удобного оппонирования власти. Первыми запретили такие информационные ресурсы как Грани, Ежедневный журнал, Каспаров.ру.

Вы когда-нибудь, за эти долгие 8 лет, прошедшие с момента их запрещения видели ли хоть на одном из статусном либеральном канале пространное интервью с главными редакторами этих изданий, с их ведущими публицистами? Нет. Я допускаю, что возможно, у Каспарова или кого-то еще лично и брали какие-то интервью, но не как у руководителя информационного ресурса, а как у известной общественной фигуры. Потому что если признать само существование Граней или Ежедневного журнала, то что делать со своей репутацией самых смелых и либеральных? Если Грани и Каспаров.ру существуют, то спектр противостояния принципиальным образом меняется, и вместо позиции самых либеральных оппонентов режиму появляется весьма неприятная тень от подозрений в стратегии сотрудничества с режимом, выдаваемая за протест.

Я предвижу возражения жанрового характера, мол, публицистика Граней, Каспаров.ру и Ежедневного журнала не имеет никакого отношения к полноценной профессиональнойжурналистике Дождя, Эха Москвы и Новой газеты. Но в авторитарном государстве, которым была Россия до начала войны в Украине, именно репрессии является самым точным способом осознания иерархии. Режим всегда начинает с главных и самых опасных противников, и совершенно не случайно, первые громы и молнии были обрушены на три, казалось бы, микроскопических ресурса, а вот статусным либеральным каналам информации позволили существовать до начала войны и перехода режима в другой статус, жестокой диктатуры, для которой любой может выбрать себя роль на выбор – раб или враг.

Но ведь если это признать, то куда сложнее будет отстаивать сегодняшнюю репутацию давних противников режима, куда сложнее будет претендовать на право возглавить сегодня оппозицию, а завтра прекрасную Россию будушего. И дело не только в личной или общественной стратегии, весьма сомнительной у постсоветских либералов и куда больше похожей на соглашательство и конформизм, нежели на героизм, принципиальность и отстаивание достоинства.
Не менее важна и экономическая составляющая. Легко обратить внимание, что статусные либеральные оппозиционеры не только не критикуют так называемых системных либералов во власти, как и олигархов со сложной структурой поддержки, когда одной рукой даются деньги на режим (или поставляется ему сталь для танков), а другой — на постановки того же Гоголь-центра, как у того же Абрамовича. Олигархов, многие из которых сознательно давали деньги и власти, и ее оппонентам (хранили яйца в разных корзинах), даже, если они превратились в центральных деятелей путинской диктаторы и войны, как тот же Кириенко или тот же Чубайс. И продолжают оставаться неприкасаемыми, свободными от критики. Более того, как только критика в неконтролируемом пространстве появляется, тут же находятся доброхоты, как тот же Кирилл Рогов, который берет Чубайса под защиту и уверяет, что Чубайс — это такой же Навальный в лихих девяностых.

И это не только известная мантра про заложничество, здесь куда важнее именно экономический аспект. Статусные либеральные оппозиционеры не критикуют статусных либералов во власти и слой в какой-то степени либеральных олигархов (хотя в российском изводе это оксиморон), потому что у них с ними нет экономических противоречий. Они точно также против пересмотра итогов приватизации, ибо они по своему экономическому фундаменту ничем не отличаются от власти. Они отличаются риторикой и сегодня оппонированием войне, но они не видят очевидного, что эта война, весь путинский режим выросли именно из несправедливой бесчестной приватизации и последующих залоговых аукционов и вообще передела собственности.

Что война, а перед ней авторитарный тренд и были не столько ресентиментом или ностальгией по совку (это было только приемами вербовки), они были основаны на желании сохранить состояния и положение во власти, обеспеченное этим состоянием. Путинский верхний слой власти прекрасно понимал, чем опасна потеря власти – пересмотром не только их политических позиций, с этим они бы смирились, но и потерей состояний, если пересмотр приватизации по европейским или американским законам состоялся бы. Вот этого они допустить не могли, отсюда все остальное – авторитарный тренд, отказ от европейского пути, оппонирование Западу – прежде всего, страшному своей ролью фининспектора. Потому что, только потеряй власть, как тут же вместе со всеми свободами явится европейская юстиция и европейские финансовые контролеры с их требованиями доказать легальность своих состояний. А то, что в этой легальности у коллективного Запада большие сомнения, свидетельствует санкционная политика, которая в первом ряду преступников числит именно богатых русских, и уже сегодня выносит приговор легальности их состояний.

Так вот именно это и готовятся защищать статусные либеральные ресурсы, статусные либералы, собирающиеся сегодня на общественные форумы, выступающие под собственном знаменем протеста против войны. Они, действительно, против войны, против путинского режима, но этому режиму ставят в упрек все, кроме экономического фундамента, являющегося основным. Они хотят гибели этого режим, но хотят сохранения экономического фундамента, потому что все эти годы существовали и за счет помощи со стороны олигархов, и вообще являются их ставленниками. Их задача свергнуть режим Путина, заклеймить его как бесчеловечный и преступный, но при этом сохранить ту же структуру общества, те же фундаментальные источники силы. Только вместо одних, дискредитировавших себя бенефициаров поставить других, не так сегодня замаравшихся, дабы все было как при бабушке. Те же яйца, только вид сбоку. И тот же уровень импотенции и нового раунда русского великодержавия в перспективе. Деньги любят покой.

Персональный сайт Михаила Берга   |  Dr. Berg

© 2005-2024 Михаил Берг. Все права защищены  |   web-дизайн KaisaGrom 2024