Выбрать страницу

70-е годы — победа или поражение?

Русский телеграф

В Музее политической истории России (известном как дворец балерины Кшесинской) прошла конференция 1970-е годы: общество и тоталитаризм. Объявленные темы — Политическая оппозиция 1970-х, Вторая литературная действительность, Неофициальные художники в 1970-е годы, Религиозные поиски петербургской интеллигенции, Тоталитаризм и наука — свидетельствуют не только о стремлении исследовать все аспекты противостояния в Петербурге-Ленинграде подпольной культуры и тоталитарной власти за, возможно, самое романтическое десятилетие, но и о попытках сегодня, спустя почти двадцать лет, подвести некоторые итоги.

Итогом 70-х в Ленинграде стала конференция второй культурной действительности, организованная самиздатским журналом Часы в самом конце 1979 года. Как и сегодняшняя, во дворце Кшесинской, она была двухдневной. Началась на квартире одного из редакторов Часов Бориса Останина, а продолжилась в знаменитой квартире Алины Алонсо на Петроградской. Я помню, как другой редактор Часов Борис Иванов вел целую группу участников обходным путем, почти час намеренно плутая по Петроградской стороне, чтобы сбить со следа местное КГБ, пытавшееся сорвать конференцию.
Спустя почти 20 лет на конференцию об итогах 70-х собрались почти те же. Не было только москвичей — Бориса Гройса, Иосифа Бакштейна, Михаила Шейнкера — их куда большая, чем у ленинградцев, аналитическая углубленность придавала обсуждаемым тогда темам измерение европейского дискурса. Термин постмодернизм еще не использовался, но имена Делеза, Деррида, Локана уже звучали, ощутимо тесня Хайдеггера и Кьеркегора, что соответствовало плавному переходу от феноменологии к постструктурализму, характерному для того же Гройса в его предотъездный период.
Как и в 1979, на конференции в Музее истории России все также не было ни университетских преподавателей (за исключением философа Александра Секацкого с диссидентским прошлым), ни других представителей академической науки, если не считать двух докторов математических наук. Как и тогда, так и сейчас не гуманитарная интеллигенция, а техническая сохраняет интерес к подпольной культуре. Журнал Звезда был представлен Борисом Ивановым, никто из членов редакции так и не появился. Характерно, что не только состав, но и размер аудитории слушателей, как на квартирной конференции в 1979, так и в Белом зале дворца Кшесинской был примерно одинаков — пара десятков человек.
За 20 лет почти ничего не изменилось. Подпольные 70-е не интересны ни академической науке, ни широкой общественности. Почему? Неофициальная жизнь Ленинграда в 70-х была бурной и яркой. Религиозно-философские семинары. Первые выставки в ДК Невском и Газа почти сразу после разгона бульдозерной выставки в Москве. Знаменитые литературные журналы 37 и Часы, начавшие выходить в 1976. В этом же году появился исторический сборник Память Арсения Рогинского и Александра Добкина и журнал Община Владимира Пореша и Александра Огородникова. Обыски, аресты, борьба с КГБ. Как сказал в своем докладе Сопротивление тоталитаризму в Ленинграде в 1970-е годы Вячеслав Долинин, советская власть была по существу смертельно ранена именно в это десятилетие, 80-е — лишь агония.
Даже если это не совсем так, то различие 70-х и 80-х не становится от этого менее разительным. В конце 70-х в Москве рождается советский концептуализм — как художественный, так и литературный, аналогов которому в Ленинграде почти не было. Характерно, что в самый авторитетный в начале 80-х годов художественный журнал А-Я попал только один ленинградский художник Юрий Дышленко. Лениградская культура с ее — одновременно — классическими пристрастиями и склонностью к традиционному авангарду оказалась безучастной к вызову времени, продолжая существовать почти в тех же формах, что и раньше. Мол, Кабаков и Булатов, Пригов и Рубинштейн — это все шуточки. Тем временем складывался новый художественный (а затем и аналитический) язык, оказавшийся актуальным и востребованным рождающейся эпохой.
По мнению Александра Секацкого, существуют два типа обличения — обличение греха и обличение пошлости. Сказать, что 70-е обличали грехи системы, а 80-е — пошлость, было бы упрощением куда более сложного процесса. Но конец 70-х — развилка, разделившая московскую и петербургскую культуру. Историк Лев Лурье в своем докладе Как Невской проспект победил площадь Пролетарской диктатуры утверждал, что в результате перестройки проиграли как коммунисты, так и вторая культура. Кто же победил? Оголтелые постмодернисты и просвещенные конформисты. Постмодернизм — единственный культурный феномен, рожденный концом советской эпохи — вписался в мировой контекст. На либеральный эстетический и политический конформизм до сих пор делает ставку государство.
Пылкие, честные, целеустремленные 70-е, и сегодня определяющие цвета знамени петербургской культуры, отдали все, что могли. Их идеями пользуются политики, их пафос эксплуатируют прагматики. Они победили советскую власть, но сами фигуранты, с их архаическим, устаревшим языком, никому, кажется, не нужны и не интересны. Невостребованные временем, они могут дожидаться только одного — запоздалой благодарности истории.

1999

Персональный сайт Михаила Берга  |  Dr. Berg

© 2005-2024 Михаил Берг. Все права защищены  |  web-дизайн KaisaGrom 2024