Война или мир

Ошибаются те, кто полагает, что Байден едет на Ближний Восток, дабы поддержать Израиль. Семь с половиной часов американская делегация торговалась вчера вечером с Израилем не для этого: Байден пытается спасти свою президентскую кампанию и хочет подстелить Газе соломку, которую она все равно не оценит.

Главная проблема в том, что обе стороны уверены, что не проиграют. На стороне Израиля, казалось бы, военная сила, которой трудно противостоять. Но на стороне Газы нарастающее давление мирового сообщества, которое ждет, когда Израиль обагрит свои белые жертвенные одежды в крови, и тогда возникнет такая противофаза, которой Байден справедливо боится заранее.

Ошибка болельщиков обеих сторон в том, что они формируют точку отсчета так, как выгодно именно им. Но кроме них, это не делает никто, и отсюда возникает та бахтинская полифония мнений, в которой различить отдельный чистый голос (волос)  поддержки затруднительно.

Израиль, понятно, точкой отсчета полагает нападение на него боевиков Хамаса и зверские убийства мирных жителей, в том числе женщин и детей. И кажется, что это зверство представляет собой индульгенцию для любой крови, которую израильские военные готовы начать проливать уже завтра.

Однако в Газе (я не говорю ХАМАС, так как это было бы упрощением) за точку отсчета берут почти любое событие из прошлого: возможно, 1948 год, когда свои дома потеряли сотни тысяч палестинцев, вытесненные со своих земель, дабы создать еврейское преимущество в электоральном цикле. Или почти любое из множества других событий — возможно, 1967 год, когда Израиль в результате удачной войны захватил втрое больше земель, нежели ему полагалось по решению ООН о создании двух государств. Важна не сама точка, а уверенность, что в анамнезе палестино-израильского конфликта такая вопиющая несправедливость по отношению к палестинцам, что никакое нападение ХАМАСа общий счет не меняет. На тысячу жизней израильтян они готовы представить список из десятков тысяч, если не больше.

Но я, собственно, не о том, кто прав, а кто виноват: сомневаюсь, что в моем арсенале есть инструменты, позволяющие убедить тех, кто уверен, что правда на их стороне, и эта правда поддерживается всеми благородными и умными, а если не поддерживается, то потому что они подлые и глупые.

Не будем спорить о том, в чем убедить невозможно. Подумаем о следующем  соображении. Израиль, казалось бы, может быть спокоен, ибо на его стороне сила, плюс союзники, которые сильнее потенциальных союзников палестинцев, тем более, что большинству союзников палестинцев палестинцы как бы неродные. И воевать за них они уже не хотят. Или пока не хотят, ибо их народы как бы ждут.

Но тут вот какое равновесие: ведь чем большая на стороне Израиля сила, тем больше копится ненависть у тех, у кого силы нет, а уверенность в справедливости своей позиции столь же незыблема. Но посмотрите по сторонам, посмотрите на историю: с какой скоростью меняются полюса силы. Вот всего лишь какие-то 30 лет назад, Армения вполне кавалерийским наскоком завоевала Карабах и высокомерно отказывалась от мирных переговоров с Азербайджаном, так как смотрела на все свысока. Но прошло всего-то ничего по историческим меркам, и Азербайджан с помощью Турции, тоже кстати, из больного и нищего человека Европы превратившейся в фигуру, с легкостью перевернул шахматную доску и обеспечил выигрыш, ибо за ночь его черные фигуры стали белыми.

Можно, конечно, быть самоуверенным и считать, что сила Израиля — данность на вечные времена. Так не бывает, так не было никогда , не будет и здесь. Появится новое оружие, для применения которого не нужно уже большой сильной армии и союзников, и все, раз и украинские дроны долетают до самого Кремля, и Кремль ничего поделать не может. И это не случайность, а закономерность.

Не лучше ли не вызывать у соседа звериную ненависть, а ведь уже зверства ХАМАСа неделю назад показали, прежде всего, градус ненависти, от которой плавится земля. Можно повторить, что никакие политические и национальные обиды не искупают такой градус жестокости, но здесь речь не об искуплении или оправдании, а о стратегии. У Израиля, возможно, хватит сил нанести Газе самое серьезное поражение, но чем оно будет сокрушительней, тем выше будет температура ответной ненависти, а эта ненависть как биссектриса, делит угол пополам и прокладывает самую короткую дорогу в будущее.

Не знаю, понимают ли это в  администрации Байдена, но сам Байден точно понимает, если Израиль утопит Газу в крови, то он лишится каких-либо шансов на переизбрание, но это будет меньшей его печалью. Ведь это только пока ничего не началось, все для простоты счета используют точку отсчета, предлагаемую Израилем — зверства ХАМАСа 7-9 октября. Но как только Израиль начнет мстить, как прицел поплывет, и та же Европа, где по меньшей мере половина населения считает, что агрессор — Израиль, и его политика по аннексии палестинских территорий и есть настоящая причина отсутствия  мира в регионе, напомнят об этом своим правительствам, и мир качнется влево, качнувшись перед этим вправо.

У советского писателя Владимира Солоухина был рассказ, название его я забыл, да и содержание помню приблизительно. Там городская семья приезжает в деревню, снимает, кажется, пристройку у местных жителей, и все более-менее ничего, пока две женщины, две хозяйки не начинают ссориться. Сначала поссорились женщины, разругались вдрызг, потом сын семьи, приехавшей из города, побил дочку деревенской семьи. В ответ хозяин деревенского дома убивает кошку городских, а те подсыпают отраву деревенской собаке.

И все идет к тому, что мужчинам надо браться за топоры и идти убивать тех, кого они ненавидят. И я не помню, как успевают в последний момент договориться те, кого ситуация развела на дуэльное расстояние ненависти.

Я не помню, как именно там все получилось у Солоухина, но если Израиль и Палестина не договорятся, и Израиль не отдаст Палестине причитающиеся ей земли и не позволит образовать государство в соответствии с решением ООН, они убьют друг друга рано или поздно. Для ненависти порой нужен лишь миг. И кто сегодня сильнее и больше прав, уже значения иметь не будет, потому что смерть как вода, дырочку найдёт. Даже если пока все цело и сухо, или кажется таковым.