Отец русской демократии

Больше двух раз в месяц у меня не получается выбираться в Downtown Boston собирать дань (даун-таун, передразнивала кого-то одна моя знакомая девушка: город-идиот). Раньше я еще ездил в два места в Кэмбридже, на пафосной  Harvard Square, где в обычные тучные годы много туристов и, как следствие, homeless, и на Central  Square c обилием бедноты, наркоты и социального жилья. И здесь лиц, как копирка проявляющих страдания и течение времени посредством морщин, немало. Но коронавирус спутал все карты, как шулер перед разоблачением. Туристы возвращаются, но местного разлива, и та смежная специальность, которую осваивает каждый третий бездомный, побирающийся на не зарастающих тропах, отпадает за ненадобностью. А вместе с потерей профессионализма уходит готовность общаться, мембрана чувствительности становится короче и жестче: поэтому в Кэмбридже, который мне по разным причинам удобней, я почти не бываю.

Зато в центре Бостона почти как прежде: только в жару комьюнити выбравших свободу перемещается на зеленую травку, и меня уже видят издалека. Но все равно из вежливости спрашивают (неудобно просто положить доллар в карман, все мы – рабы церемониала), ты откуда, и мой ответ, что из России, на этот раз привел к смешному диалогу. Лысый небритый парень заулыбался и сказал что-то, что я не сразу понял: типа, я отец твой и твоей демократии. Мне показалось, что это что-то, перепетое Кисой Воробьяниновым и его ролью отца русской демократии, но мой собеседник стащил бейсболку с лысой башки и показал родимое пятно знакомой формы. Мы посмеялись: «только с другой стороны, — сказал я, — у Горбачева справа, а у тебя слева».  Хотел добавить, что справа – совсем не случайно, у русских один век слева, второй справа: но не сказал, так как моему собеседнику хотелось продолжения банкета: «Я знаю, — обрадовался он тому, что его шутка удалась, — но все равно, я тебе отец». Он хотел, чтобы я снял его родимое пятно, но мне интереснее лицо и глаза, так что он – первый в моем сегодняшнем списке, не пропустите, если что, а родимое пятно, как Полоний, скрыто за ширмой, с той стороны луны.