От эмиграции до неосторожности
Кому из нас не случалось слушать человека, которого мы с давним основанием держим за проницательного, и вдруг с недоумением останавливаемся после его неосторожных слов, опровергающих если не все, что мы о нем думали, то многое. Но сегодня, когда многие ЛОМы разъехались, как ноги на скользком полу по линиям рассеяния, нам, как и им, предстоит многому удивляться.
Слушаю я вчера интервью Алексашенко с его тезкой Медведевым и помню, что никаких у меня с последним не было особых расхождений, кроме его неправильного использования термина постмодернизм. То есть Медведев не в первый раз использует постмодернизм как синоним релятивизма и отказа от нравственности. То есть описывает, например, переход от канонической путинской эпохи к той, что началась после его вторжения в Украину, и говорит, типа, что Путин от обыкновенного политического постмодернизма перешёл к тому, что, что уже не игра, а преступление. Слова передаю не точно, но смысл примерно такой, и политика Путина до 24 февраля упорно именуется постмодернистской.
На самом деле не один Медведев использует постмодернизм в качестве жупела и синонима релятивизма и отказа от нравственности. Скажем, кумир либеральной интеллигенции Владимир Пастухов использует постмодернизм с этим же успехом, затыкая им дырки, через которые сквозит. Но с Пастуховым все как бы понятнее, его эстетические пристрастия вполне укладываются в канон советского либерализма и пугая постмодерном, он отстаивает как бы первозданность и непреходящую ценность классики и традиционализма. От Медведева, как человека нестарого, можно было бы ожидать большей эстетической продвинутости, но, впрочем, этот текст не о постмодернизме вовсе. Или не только о нем.
Упомянув в интервью Алексашенко свою недавнюю поездку в Израиль, Медведев, желая похвалить Украину и украинцев заметил, что вот, мол, как Израиль сформировался, отражая атаки вражеского окружения, так и украинцы сегодня как нация формируются в отражении вероломного нападения России. Понятно, Израиль, конечно, не постмодернизм, Медведеву совершенно необязательно разбираться в его истории, но все-таки Израиль как раз прямо противоположное тому, что происходит сегодня с Украиной. То есть, если бы Путин победил Украину и ввёл на ее территории правила Русского мира, то это и был бы в какой-то степени Израиль. Потому что именно Израиль, ориентируясь на волшебную историю, рассказанную в некоторых религиозных книгах, решил выгнать с земли проживавших на ней полтора тысячелетия жителей и с тех пор не пускает их обратно. И это куда ближе к тому, как если бы Путин, в рамках своего исторического мифа, изгнал бы из Украины тех украинцев, что не захотели становиться русскими, как это он прочёл у Ильина и мифотворца Дугина.
Конечно, никто из нас не специалист во всем, а все нам хочется не зря ездить по миру и смотреть, надеясь, что новое станет по меньшей мере стороной сравнения и осмысления, но раз Медведеву, как и многим другим, теперь предстоит вынуждено открывать для себя новые материи, я бы посоветовал быть осторожней и не вставать на сторону крайне правых в Израиле, которых поддерживают исключительно правые во всем мире, впрочем, как и Путин, многому у них научившийся.
А что касается постмодернизма и его уподобления безнравственности, то я в ситуации, когда постмодернистский дискурс ушёл из актуальной теории лет так двадцать назад, если не больше, напомнил бы о том времени, когда он был актуален. То есть до перестройки, в которой советской культуре оппонировали явления, которые и были впервые в отечественном преломлении названы постмодернистскими. Но вот какое уточнение.
Те, кого до перестройки в русской культуре именовали постмодернистами, были в оппозиции не только к советской культуре, но и к советской власти, и в том числе по нравственным соображениям. В то время как советская культура, конформистская по преимуществу, была традиционной и повторявшей классические образцы. И не по нравственным, ни по каким другим соображениям советской власти не оппонировала. Понятно, что именно тогда и тем более после, когда именно русские постмодернисты, так уже не называемые, потеснили советских традиционалистов, в арсенале последних и появился полемический дискурс с уподоблением постмодернизма релятивизму и похуизму. Но стоит ли использовать выдохшиеся полемические приемы, устаревшие ещё в прошлом века. Не думаю.