С каждым августом
Вокруг пожары и испепеляющая жара, а в Новой Англии одно из самых прохладных лет, даже персики, которые у местных фермеров появляются обычно в июле, в этом году вообще расти отказались, окунувшись в мелкую яму неурожая. И бездомных ощутимо меньше, это при том, что я искал их вокруг Harvard Square и Central Square в Кембридже и в Downtown Boston, возле парка Boston Common. И все равно намного меньше, чем обычно. Однако собственное разочарование попытался компенсировать тем, что опять снял небольшой ролик о моем поиске бездомных этим августом, его можно будет найти в первом комментарии. Отчасти недостачу поиска могут компенсировать или оттенить стены Гарвардского универа, но это утешение для бедных.
Надо ли говорить, что жизнь в удалении (я почему-то во внутреннем разговоре с собой избегаю слова эмиграция, у меня, как мне кажется, так и не сложилась привычка полагать себя седлом на корове) развивает двойное зрение: знаете, как бывает, когда влага в глазах заставляет слоиться и расплываться картинку в зрачках. Или, если воспользоваться охотничьим арсеналом: двойное дуло, когда я вижу вроде как все вокруг и одновременно то, что случается там, где было и остается место рождения, ставшее основным смыслом распознавания. Где все меняется и одновременно стоит как памятник чертежу, однажды снятому с натуры. И я ощущаю с некоторым недоумением: чем больше преступлений и ужаса совершается и совершает моя motherland, тем она становится мне ближе, и я больше ощущаю с ней связь, как будто это и есть ее истинная сущность, породившая и меня вместе с остальными. А все эти перестройки, судорожные попытки стать в ряд с другими, более ловкими в обретении свободы, лишь ошибки роста. А истинное именно здесь – на кривой дорожке, ведущей в пропасть, которой, конечно, не будет, то есть кости переломать – это запросто, но жизнь все равно будет длиться или теплиться, как в августе 1979, откуда родом эти строчки Вити Кривулина, а ведь его нет уже более двадцати лет. Но замените Чехию и Польшу на что сами знаете, и получится круг вокруг смысла, выскальзывающего из рук, но и остающегося в них как обмылок в заскорузлых ладонях, которые не отмыть добела:
с каждым августом смерти увечья ареста
праздник преображенья все громче все ближе
и пожарное солнце в лесу духового оркестра
языками шершавыми лижет <…>
с каждым августом чехии пленной и польши наклонной
ты все выше в одном вырастающем звуке
если жизнь это стебель звучащий насыщенным светом
созерцание смерти подобно цветку с лепестками
отягченными каплями в августе в царстве господнем
8
1
6
11
13
15
17
20
22
25
