Тень Грозного меня усыновила

Ну о чем с тобою говорить? Волчица ты, тебя я презираю, к презренной Симоньян уходишь от меня. Половозрелая и мерзкая притом. — Да сам ты — дурень из ревеня, я тебе не врала, ты брал, сколько мог, и я давала, и давала бы ещё, да болит влагалищё. А теперь я полюбила другую, новую и удивительную — и это не лоханка, а судьба. — Да блядство это скороспелое, как муди в компоте, кто платит, тот и вставляет пистон. — Нет, а Розанов В.В., ты Розанова-то читал: он не знает, товарищи, что мы — люди лунного света, сегодня — здесь, а завтра — там, порвутся железные идеи, а то, что человеку плачется, когда я пишу, то держусь за ёршик, и это не двоемыслие, а однохуйственность в хозяйстве комсомольской ячейки. Я вот тут намедни смотрел сериал «Годунов», это о нашем времени, но иносказательно: главная идея — Россия во мгле и до, и после — прекрасна, чиста и невинна, как плохо раскрашенный мультик про чистоту помыслов. Все декорации выпилены на скорую руку из тонкой фанеры и покрашены грубой кистью белой известкой, как облупившийся потолок в туалете сгоревшей прошлым летом школы в деревне Удино. То есть Годунов, не особо скрываясь, изображает Путина, пиздит с оттяжкой Ходора в виде проворовавшегося Шуйского не вижу возле тут, заодно борется с Навальным на подсосе Госдепа в виде Лже-Дмитрия, засланного из панской Польши белополяками. А вокруг — ба, знакомые все лица, Бумер-шумер-умер, ментовские войны во сне и наяву, Марья Сергеевна из тайны следствия изображает фригидную княжну Тараканову за три копейки, мне на три дня в Париж, срочно, короче не тебе, великодержавному патриоту, читать мне байки про искусство кино. — Это я тебя лекции читаю, это я тебе романы тискаю? Who are you to fucking lecture me? Да, да, именно в этом басовом ключе. — А вот не еби, и не ебимы будете! — И это говоришь мне ты, на которой штампа из-за татуировок ставить некуда? Бедная, бедная Маша, хороша была в либеральном прикиде с воланчиками, краше не было в селе у дяди Кашина. Идея России, которой в снегу. Панночка.