Выбрать страницу

Вот так проходит мирская слава, как с белых яблонь дым

Пока российскому обществу яйца в ржавых тисках зажимают, называя это политической конкуренцией, Явлинский занимается странным делом, которое похоже и на сеанс саморазоблачения белой и чёрной магии «Яблока» (обычной магии уже нет), и на попытку метемпсихоза — переселиться в другую душу, пока старая ещё не отсохла.

Понятно, что после первой пары интервью, в которых Явлинский объяснял, почему он Навального не любит, аж кушать не может, и готов партию свою в очко спустить — не доставайся никому — лишь бы не проголосовала, неверная, за тех, у кого сердца для чести живы под гнетом власти роковой, мой друг, не голосуй за Навального, а то проиграешь.

Кстати, наиболее интересным в плане именно что метемпсихоза был тот пункт в письме Венедиктову о Навальном, где Явлинский берет под охрану «богатых, среди которых немало честных и способных людей» и протестует против «разжигания социальной розни путем бесконечных избирательных разоблачений непонятно в чьих интересах». Не узнаёте стиль? Мол, это все игра на низменных чувствах людей, усиливающая социальное напряжение. Типа, мне нужна великая Россия, а вам — великие потрясения.

Вот именно с этого момента и начинается третья серия, где в интервью «Комсомольской правде», как говорили во дни моей юности, «косамолке», Явлинский вдруг, хотя почему вдруг, давно не вдруг, но все равно по старой памяти — вдруг заговорил как Брежнев с гречневой кашей во рту, как Черненко, догоняющий его на лафете, что Россия —  «это моя любимая страна, единственная моя страна, моя родина, и я предан ей полностью. И поэтому ее перспективы, ее будущее для меня имеют самое главное значение в моей политической жизни». Типа, это у вас два паспорта, а у меня один и тот краснокожий.

Я редко когда цитирую, полагая цитаты чисто академическими конштюками, но здесь, что называется, страшно ошибиться. Почему страшно? Ну, объясняется человек в любви к родине, не он первый, не он последний. Любить родину нашу мерзкую нехитро, тоска по родине давно, я люблю эту бедную землю, потому что иной не видал, так, скорее всего, сказать можно по молодости. Но не молод Гриша, кудри поседели, глах потух, брюшко вылезло, а родину любит как мальчик, подглядывающий в женскую баню через разбитое окошко с дерева.

Вообще патриотический припадок, он как приход у наркомана, накрывает быстро, выйти из него проблематично. Не страшно родину любить, даже если она уродина, или, как сказал Василий Васильевич: великуюи счастливую родину любить не велика вещь, а вот полюбить ее когда слаба, мала, унижена, наконец глупа, порочна, пьяна, изолгалась на корню, а Явлинский ее все равно взасос любит, как Розанов завещал.

Но ещё раз: не в том беда, что ты вульгарен-булгарин, а в том, что объясняются  в любви к родине, когда хотят скрыть преступление, совершенное накануне. То есть люби себе в тряпочку, раз кретин, но если говоришь об этом громогласно, то должен знать, что моментально именно в этот момент объединяешься со всеми теми, кто яйца другим в тисках зажимает под песню о родине. И этого не знать невозможно. Это как пионерская зорька в аду: если запел про родину, значит, вчера украл (по Щедрину), а сегодня на украденную дырку решил синюю заплату на зелёное сукно поставить.

И это уже не политика, это уже не Яблочко, куды ты котишься, это именно что какой-то Протасевич, снятый с рейса и запевший кенарем в застенках у батьки. Sic transit gloria mundi. Что, если помните, произносят после троекратного сжигания клочка ткани, как символа тлена: в нашем случае надо сжигать газетку, что ли, СПИД-ИНФО, или такой почти картон незабываемо бледно-фиолетового цвета, в который в совке заворачивали яблоки в овощном. Ну, или авоську, на худой случай.

Персональный сайт Михаила Берга   |  Dr. Berg

© 2005-2024 Михаил Берг. Все права защищены  |   web-дизайн KaisaGrom 2024