Эпизод одиннадцатый

Эпизод одиннадцатый

«Развилка» – почему России к лицу поражение в войне и идиот на троне. «Фейри об тейбл» – жалобы на нежелание американского президента разговаривать с нашинским. «Как научить Пупкина говорить правду» — о своеобразии лжи от истинно православнутых. «Чайник, или День рождения Вити Кривулина» — чем водопады в Новой Англии похожи на коммунальную квартиру на Петроградской. «Исторические лепетания» — даже в зле и глупости Россия не оригинальна. «2 августа в Старом Крыму». «Координаты Рая» — чем «дай на водку» отличается от «дай наводку». «Выборы» и уровень сексуальности. «Жалоба турка в исполнении Васильевой» и «Путин как наркоторговец» — сериал о Путине, где Путин вполоборота как церковь в «Песне Песней».

 

Заветные сказки. Эпизод десятый

Заветные сказки. Эпизод десятый

В этом выпуске – «Жизнь после смерти»: о том, что мы живем в умершем государстве, но только еще не знаем об этом. «Щукарь и море» — как Путин у Ельцина крючки от удочки откусывал и что из этого вышло. «От Крыма до Рима» — о странностях русского способа организации власти путем членовредительства. «73 года назад» — о молчаливом параде вещей при чеченской депортации глазами девочки-девятиклассницы, «Пошел на три буквы» — как и почему Роман Якобсон не пустил Набокова в Гарвард, «Пу на Фудзияме» — о том, что путинская политика – это ответка Френсису Фукуяме на его идею о конце истории, «О коте Чубайсе», который загодя готовится к концу света, а также о том, почему русские не умеют играть в футбол: физиология не велит.

Заветные сказки. Эпизод девятый

Заветные сказки. Эпизод девятый

В девятом эпизоде все, казалось бы, как обычно: «Зачем вы, мальчики, красивых любите» — о подступах к формуле женской красоты, «О дураках и подлецах» — почему мы не в состоянии корректно определить уровень своего интеллекта и нравственности, «На Курилах пить» — о том, какие риски таит для Японии приобретение двух Курильских островов вместе с аборигенами, а также об одном выступлении Сталина 19 марта 1946.

Все привычно, за исключением двух финальных фрагментов, выполненных  не в обычной для меня саркастической и критической стилистике, а иначе. Вполне даже позитивные как бы. Даже оправдывающие, как в случае с первой реакцией на обвинения Буковского английскими следователями. А последний фрагмент – так вообще чуть ли ни апологетический, где я говорю о некоторых молодых интеллектуалах, занимавшихся у меня в Школе культурной журналистики. Как папа с цыплятами.

Я записал все это по инерции, как было в сборнике, но когда стал слушать при верстке, засомневался, а надо ли это вообще? Не то, что надо ли кого-то хвалить и защищать в принципе, а то надо ли озвучивать в этом контексте настолько выбивающиеся из строки тексты? Не дискредитирует ли похвала? Сами по себе тексты вроде как с той же интонацией, такой же как все, что пишется, но по сравнению с акцентированной энергией осмеяния и выворачивания на изнанку того, что болит у других как незаживающий порез, эти тексты с, так сказать, положительной коннотацией, выглядят как что-то не вполне естественное, что ли. Хотя я помню, что при первой публикации эссе о Буковском на меня набросились две страстные правоверные эмигрантки с упреком: типа, как вы вообще могли представить себе, что это не чистопородная разводка КГБ, уж не признаете ли вы право на движение мысли в эту позорную сторону?

Я же отмечу другое. Когда что-либо надо не дезавуировать, а напротив, восстановить в правах вмятину по середине борта, начинаешь почти поневоле использовать инструменты, совершенно непредставимые в штатной ситуации, когда ирония тотальна и останавливаешь поток напалма, только что бы перезарядить ружье или поразмышлять в качестве отдыха от каскада шуток, не стоит ли сменить руку? А то мозоли натер.

Когда я первый раз писал о Кривулине, то заметил, что в его стихотворных сборниках обязательно присутствует стихотворение на религиозную тематику, типа, как пароль или присяга. И оно обычно с более простой стилистикой, без той морозной, ветвистой вязи узоров, как будто автор натягивает вожжи и шепчет себе: осторожней, осторожней, на поворотах.

Так вот у меня, как выяснилось, то же самое: как только появляется в фокусе дополнительное измерение – типа, защитить кого-то или выдавить что-то вроде не слишком засахаренной похвалы, как все словно рушится: голос становится осторожный, глухой и постный, а язва насмешки просто гаснет на устах, как смех на православных поминках.

Значит, ничто человеческое, как и можно было ожидать. Просто какая-то тень второго тома «Мертвых душ», если ни «Выбранных мест из переписки с друзьями». Одно удовольствие – хотя бы себя, но дискредитировал, ни дня без жертвы, не гонялся бы ты поп за позитивностью.

Заветные сказки. Эпизод восьмой

Заветные сказки. Эпизод восьмой

Так получилось, что в этом выпуске просто рябит в глазах от сказочных сюжетов, которых не хватало в выпусках предыдущих. «Кант — пидор», почему русские не любят Канта, почти как дядю Сэма. Кстати, это одна из двух публикаций, забаненных фейсбуком. Но если с «Анатомией русской литературы» все более-менее понятно: не умея различать шутку и порнографию, фб не мог пропустить Ахматову с волосатыми яйцами, Пушкина, презентованного крайней плотью, и Толстого, который, конечно, жопа. Что моим недоброжелателям не понравилось в Канте, остаётся только гадать. 

Из других сказок — «Гражданский сход», как шифровались убийцы Немцова, и “Воланд” — как Путин по совету Венедиктова (Венедиктова чего-то много получилось) решил помириться с Западом и для этого попробовал себя в роли той силы, которая грозит злом, а оборачивается добром.

Из эссеистических текстов — “К спорам о сексизме”, где я пытаюсь доказать, что сексизм это часть триады: авторитаризм, традиционность, патриархальность. “Россия как пятый пункт”, где сложность признать в себе русского примерна равна сложности признать себя евреем при застое. 

Эссе о Талейране и Прохорове, где ни первый, ни второй по имени не называются, дабы оставить читателям/слушателям право узнать их самим, что после моего разоблачения уже вряд ли осуществимо.

А завершает выпуск история о том, что такое быть хамом в России, и почему это заразительно.

Заветные сказки. Эпизод седьмой

Заветные сказки. Эпизод седьмой

Простота в исправлении ошибок — и есть в какой-то степени определение вида искусства. С поправкой на развитие техники. Исправлять ошибку на письме просто, особенно, если у вас компьютер, стёр и заменил, другой буквой, словом, оборотом. Зато как это было трудно при машинописи, помню, печатал я текст одного из первых рассказов и зачем-то дал себе невыполнимое обещание напечатать хотя бы первую страницу без ошибок. Так уже не помню, сколько бумаги и копирки извёл, все равно не получилось. Наказание от соблазна перфекционизма. Затем появились специальные замазки, позволявшие разводить грязь уже в машинописи, но все равно по сравнению со сложностью исправлений в видео это как плоскость и объём. Вот я в первом же эпизоде этого ролика сделал ошибку, причём принципиальную, вместо слово Мексика прочёл Москва, а обнаружил, когда все убрал, сложил и приготовился почивать на лаврах. И как замазать слова Москва и исправить его на Мексика? Никак. Надо все переписывать, а сил нет, и так поплыл темными контурными пятнами пота на синей футболке, но не переписывать же? Нету мочи, нету сил. Мог бы Беньямин определить разницу между фото и видео по степени сложности исправления ошибок? Вполне. Конечно, это решение задачи с конца, с перечня ответов, но легкость в исправлении ошибок так или иначе связана с лёгкостью их появления и наоборот. Не греши, каяться не придётся. А так иронические “Террор на Ленинском проспекте”, “Маска Гиппократа” про Дугина, “Тиран, предатель или узник” о том, чем фейсбук похож на море у Пастернака и Пушкина, “Вцепиться в сволочь на Руси” — о том, почему сволочь в фокусе русской культуры не один уже век, “Но только с русскою душой”, как Байрон с устроил козью морду Эрдогану, а также целый ряд о проблемах сексуальности — “Эрекция ненависти” и собственно “О сексуальности”.

Заветные сказки. Шестой эпизод

Заветные сказки. Шестой эпизод

Шестой думал обернуться уже царевной-лягушкой с ладным девичьим телом, не удалось, придется еще походить в лягушачьей шкурке. Опять эссеистика, почти без игровой компоненты, разве что в номере про Медведева, пославшего учителей без зарплаты в бизнес, рефреном идет «пошел в жопу». Но разве это игра, даже не смешно. А так спич про друга русских людей – химию, спасшую во время войны с Наполеоном. Текст о том, что упреки эмигрантов в безопасном и утомительном нравоучительстве  справедливы, так как за базар надо отвечать. «Врагу не сдается наш гордый варяг» — о том, почему русских победить невозможно. «Слава богу, бога нет, слава богу, есть опять» — к спорам о православии посредством Е. Харитонова. О фразе из стихотворения Некрасова «но не было подлей». «Конспективный Путин» — о сравнении политиков с помощью параметра «скорость». Ну и «Русский без костыля», почему говорить и понимать по-русски помогает не чистота крови, а что-то вроде интеллекта. А все игры потом, в следующий раз.