Я записал видеоролик для канала Newsader по мотивам текста о Марии Колосниковой и Навальном, который назывался «Последствия героического поведения».

Я записал видеоролик для канала Newsader по мотивам текста о Русском Талибане, то есть реакции на захват Талибаном Афганистана и параллелей между этим движением и контрреволюцией в России и далее везде.

Я записал видеоролик для канала Newsader по мотивам текста о русских аспектах японской Олимпиады, кому интересно, можно посмотреть и послушать:

На канале Newsader вышло интервью Александру Кушнарю, в котором говорили о причинах того, что Запад сдал Украину, как в принципе, политически, так и в частном случае — с трубопроводом в Германию. В том числе о причинах т.н. «двойного счета», который на самом деле естественное поведение не только для политиков, но и просто в быту.

Так же я обращаю внимание, что русская система права куда ближе устному, а не письменному праву, не буква, так сказать, а звук, жест, намек, прежде всего, от авторитета. Куда-то вниз, в безмолвную толпу. Вообще не право, а право сильного. Поэтому, в частности, Россия ближе к общинному строю, чем к современному обществу. Отсюда и такая тяга к традиционализму, который просто есть отказ от правил, при которых не победить.

И от этого же, кстати сказать, такая терпимость ко лжи — лжи политиков, первых лиц, лжи частных персон, лгущих легко, как неверный муж жене. И во многом это следствие выбора православия, которое отделило Россию от остальных, превращенных этим выбором в чужих, во врагов, обступивших Россию, как волки несчастную овечку. И можно тысячу раз твердить про то, что Москва — Третий Рим, но это тоже ложь. А спокойное отношение ко лжи — это опять же от того, что православная Россия в кругу иноверцев. А ложь более сильным иноверцам — не ложь совсем, а военная хитрость. Ложь во благо. Россия не может противопоставить ничего более сильному протестантскому и католическому Западу и врет, изображая то, чего нет. Ту самую «лепоту», кружева, видимость (вместо сущности), за которые православие и было некогда выбрано, если верить летописцу. И пока православие не реформировано, ничего не будет, история будет ходить по кругу, как слепой пони в упряжке от злого хозяина.

Колонка на канале Newsader по мотивам предыдущего текста.

Моя поездка в Гарлем на этот раз отличалась тем, что я решил не только снять нью-йоркских бездомных, но и видеоролик о поездке, а это оказалось сложнее, чем я думал. Накануне я утопил свой первый дрон, приобретенный специально, чтобы дополнять видео из машины в точках отправления, остановок, прибытия. В воздухе дрон из-за рывков в неумелом управлении задергался, очевидно, пропала связь с батарейкой, и он кубарем, как сушенный комарик, скатился в океан, на мелководье, а здесь почти везде мелко как в Маркизовой луже. И три из четырёх моторов вышли из строя. Единственное успокоение, дрон был недорогой, купленный в рамках твердого ощущения, что первый квадрокоптер всегда гибнет как агнец в руках неофита.

Но и камера на ветровом стекле оказалась проблемой: только первую серию она сняла нормально, правда, без включённого стабилизатора, а потом то отключалась в самый нужный момент, когда вдалеке показался рекламный вид Манхеттена, то вообще отказывалась включаться, скорее всего, из-за перегрева. А в самом Гарлеме, когда я нацепил ее на гимбл, оказалось, что я забыл как точно последним пользоваться, и видео оказалось рванным, как простыня в детдоме, совсем не приспособленным показывать кому-либо.

Но Гарлем, его каноническая 125-ая, не меняется как праздник, который всегда с тобой. День был наполовину облачным – partly cloudy – солнце то включалось, то отключалось, как моя камера в поездке, и лица выходили то просветленные, то омраченные: у каждого своя причина для мрака. В очередной раз я увидел, что черные мужички с социального дна очень похожи на тип простонародного русского, такого с преувеличенной вежливостью, транспарантом улыбки и запрятанной очень недалеко, чтобы удобнее достать, печалью на все времена. Половина с нерассеившимся до конца вчерашним кайфом, этой прибавочной стоимостью метафизического страдания, удостоверяющего несовершенство мира. Какая-то часть еще с нерастраченной долей социальной укоренности, пусть не витринной, но вполне пригодной. Часть уже знакомцы, не знаю, узнавали ли меня под маской, но я-то помню все оттенки их лицевой мимики, этот спектакль скучной вроде как сцены, которая из вежливости и страха быть пойманным освещается неестественно сильным, бурным огнем рампы от включенной улыбки, а я снимаю свою серию, пытаясь дождаться, когда свет начнет гаснуть, и то, что я ищу, проявится или нет поверх декораций.

А видеоролик о поездке Бостон – Нью-Йорк в работе, разве что дрон, приобретенный в городе желтого дьявола, заработал только дома (дома? – подумал я с недоумением от такого словоупотребления, пускай «дома»).