Погромы отвратительны. Как еврейские, вчера в Амстердаме. Так и мусульманские, устраиваемые армией и поселенцами Израиля на Западном берегу и в Газе после 7 октября в режиме нон-стоп не часы, недели или месяцы, а десятилетия. Но отвратительны и те взволнованные голоса российских евреев, что возвышают сегодня тон протеста против случившегося в Амстердаме, но молчат и делают вид, что ничего не происходит, когда тысячами убивают арабов на их собственной земле.
И насколько это отвратительно становится понятным, если вы забудете о национальности. На мгновение. Нет, никакого пятого пункта, нет возможности разглядеть что-то вроде пейсов или другого отличия, тем более что физиономически евреи и арабы очень часто не отличимы. Просто люди. И когда одних людей гоняют погромщики – это повод бить тревогу на весь белый свет, а когда убивают тысячами других – ничего. Потому что евреи для них – люди, а те другие – так, функция неудобства, что не хотят исчезнуть, аннигилироваться, превратится в дым. Это и есть гримаса самого отвратительного и архаического национализма, лишающего человеческого тех, кого лишили всего, в том числе родины и земли. Отвратительно.
Казалось бы, странное сопоставление. Наиболее известные критики ФБК, поддержавшие Каца, на следующий же день после победы Трампа оказались его радостными сторонниками. Начнем с тех, кто нет. Аббас Галлямов, рационально и уважительно говоривший о ФБК, назвал Трампа таким же диктатором, как Путин, уточнив, что Трамп как и Путин врет как дышит. Владимир Милов предположил, что Трамп снимет с Путина санкции и заставит Украину согласиться на выгодное для Путина замораживание войны на его, Путина, условиях. И вообще — демократия для них — помеха, как лужи на лыжне. Или ком в горле.
Зато все те, кто в разной манере, горячечной как Ходорковский, или размеренной и раздумчивой как Пастухов, корили ФБК вслед за Кацем, вдруг обнаружились среди критиков демократов и выражающих надежду на восход солнца Трампа практически в одинаковых выражениях: лучше определенность Трампа чем неопределённость Байдена-Харрис по формуле: лучше ужасный конец, чем ужаса без конца.
Вот как: пока демократы были у власти, о том, что их власть ужас-ужас никто не говорил, а теперь: ужас без конца. Плюс к тому Трамп для того же Ходорковского, это еще и свобода слова, которую, как теперь выясняется, демократы ущемляли. Вот только мы ни от Ходорковского, ни от Пастухова об этом почему-то не слышали. И правда, что они дураки, чтобы плевать против ветра? Это теперь, когда демократы — вчерашний день, на них можно вешать всех собак и расписываться в надежде на новую зарю власти Трампа и республиканцев. Выгодно и удобно, вагон первого класса.
В этой же лодке Алексашенко и Каспаров, глухая критика, позволявшая подозревать, что романс влюблённых с демократами у них не сложилось, пожалуй, порой проступала и раньше, но у того же Каспарова с его ура-украинским патриотизмом, вдруг все как рукой сняло. Трамп, который обещал помирить Украину и Россию за первые 24 часа, мало того, что не помирил, Алексашенко в таких случаях повторяет дурацкую присказку: обещать — не значит жениться. То есть Трамп просто вешал лапшу на уши для доверчивых болванов, он ведь фигурально, правильно, 24 часа в смысле скоро, после дождичка в четверг, когда рак свиснет, а вместо этого уже хочет отложить вступление Украины в НАТО на 20 лет, что украинофила Каспарова ничуть не смущает.
Зато демократы, как сказал тот же Пастухов, специально на полгода прервали поставки вооружения, хотя это именно Трамп через своего спикера Джонсона именно полгода наотрез отказывался ставить вопрос утверждения помощи Украине на голосование. Но кого теперь интересуют эти подробности, если демократы — прошлогодний снег, а Трамп он вот он, озорной, горячий, и не дружить с ним, себя и свое будущее не уважать.
Вообще любить силу и победителей и презирать проигравших вчерашних кумиров — это так по-человечески, так по-советски, все статусные либералы так всю жизнь и поступали, были на стороне силы, где бы она ни была, если только не появлялся шанс занять ее место, сразу пройдя в дамки, когда эта сила вдруг обнаруживала слабость. Нет, я готов предположить, что у наших постсоветских либералов действительно накопились претензии к власти демократического бомонда, вот только красивее эти претензии выражать в лицо, пока они сильны и опасны, и могут ответить, а не когда плюете вслед упавшему неподвижному телу. Но уж не о смелости или принципиальности я тут обмолвился, не стоит ожидать от черного кобеля белых прядей в челке, такие вещи, как и репутация, не отмываются.
Я уже не говорю о вдруг появившихся республиканских фанах, как ведущий радио Свобода Сергей Медведев. Он тоже выждал ровно ночь после победы Трампа, чтобы заявить, что давно не сомневался в его победе. Особенно после того, как поездил по ржавому поясу и не услышал густые голоса реднеков, которые на дух не переносят не только самих демократов, ни и сами их города, типа, Нью-Йорка или Сан-Франсиско, рассадники либерализма, ни дна им, ни покрышки. И у них каждое второе слово Иисус, что, наверное, главное доказательство их правоты. А то, что именно они избрали политика, многократно уличенного – давайте сменю тон на бумажный — во лжи, махинациях, манипулировании общественным мнением, организации путча и разжигании ненависти, за что был осужден уголовно и сел бы как миленький, если бы заранее, с помощью тех же манипуляций, не получил большинство в Верховном суде, выдавшего ему позорный иммунитет. Но это слова из коммюнике для проигравшего выборы политика, а для выигравшего, все как с гуся вода, пей не хочу.
Теперь о том, как это все связано: ожесточенная критика ФБК Навального, посмевших в свою очередь критиковать святые 90-е и называть друга Ходорковского заказчиком уголовных нападений на сотрудников того же ФБК и жен критиков Ходора, и их сегодняшние славословия в сторону Трампа и плевки в спину демократов? Они правые, наши либералы, они всегда были правыми, почти такими же как Путин или как Трамп, обещающий снижать налоги на богатых и уменьшать социальную помощь неимущим. Они такие же, они всегда были на стороне бенефициаров перестройки, приватизации и залоговых аукционов и презирали неудачников-нищебродов, не сумевших разбогатеть, когда все было вчера общенародным, а потом просто валялось в пыли на мостовой — не взять, всю жизнь корить себя за щепетильность.
У них самое ругательное выражение — левый, левацкий, даром что вся Европа, построившая социальное государство в большинстве европейских стран, осуществляла именно левые идеи, и не присваивала природные богатства как в России, а разделяла их среди обыкновенных граждан как в Норвегии. Зато и никаких олигархов там нет, и не надо интерпретировать приход интуитивного диктатора Трампа как розовый восход новой жизни. Что не оправдывает ошибки демократов и державшегося за власть до последнего Байдена, но он хоть пытался строить общество не для избранных, потому его и проводили как русские зиму не блинами и сметаной, а тычками и упреками.
Потому и нам навязывается нехитрая мысль — быть в одной связке с богатыми и победителями и есть — добро и благо, а с бедными и почти честными — себе дороже. Поделом.
Трамп победил в Америке по той же причине, по которой эта же тенденция проявила себя в России, Турции, Венгрии, проявляет себя во Франции, Германии, Австрии и далее везде. Грубо говоря, деревня, которую теснит город, порой дает бой и выступает такой антипрогрессистской силой. Контркультурной и контрреволюционной. Естественно, она такой себя не опознает, а говорит о традиционных ценностях, традициях предков, противостоящих чужакам, не помнящим родства. И в этом смысле у консервативной деревни точно такие же права, как и у быстро меняющегося города, деревня ничем не хуже, она просто – другая.
Одним из признаков этого столкновения – уровень образования. В американских выборах, на которых любят считать все, что можно сосчитать, построен график, как уровень образования проявляет демократические тенденции и ухудшение образования – консервативные, в американском случае – республиканские. То есть среди нобелевских лауреатов, а их коллективное письмо было одним из факторов политической борьбы – практически нет консерваторов. У докторов и известных ученых – почти нет. У закончивших университет или колледж преобладают демократы, а вот среди не получивших высшего образования – последователей республиканцев сразу становится больше. Потому что образование – это часть городской культуры, как частью уже средневековой культуры был университет, носитель прогрессистского мировоззрения.
Но люди так устроены, что считают себя правыми вне уровня образования, они же обо всем судят с той высоты, на которой находятся, и все что выше считают либо малозначимым, либо вообще выдуманным.
Кстати, хотя противница Трампа – Камала Харрис была выпускницей университета Говарда (это такой черный Гарвард) мы видели, что ей не хватает именно что образования, интеллекта, чтобы убедительно отвечать на вопросы, формулировать свою позицию. В том числе потому, что в политику традиционно рекрутируют не самых интеллектуально продвинутых, потому что политик не должен слишком отличаться, он должен напоминать избирателю себя, и это общая тенденция, модуляция деревней городских фанаберий, городской исключительности. Потому что в политике главный прием – рифма и эхо.
Теперь о том, почему политическая борьба в последние годы, все так же между слишком ушедшим вперед городом и отставшей деревней, носила такой яростный характер. Потому что, побеждая, город рекрутировал, прежде всего, в политику все более и более неофитов, слишком резких, слишком нетерпеливых, если вспомнить название одного русского романа. Которые не только побеждали, но и не сдерживали при этом унизительной для побежденных пафос победителей и не забывали их ставить на место. Это особенно заметно на том уровне, где у побежденных или теснимых носителей традиционной консервативной культуры проходила граница по живому.
Как это выглядело? Прогрессистская культура последовательно снимала границу между нациями, объявляя их устаревшими и между культурами в своей черед. То есть то, что представляло для консерватора-традиционалиста предмет архаической гордости – кровь и почву, прогрессисты презрительно объявляли вчерашним днем, а тех, кто держался за эти ценности – архаиками, отставшими от жизни, деревенскими дурнями. Мало того, тех, кто продолжал стеснительно или агрессивно отстаивать ценности нации и традиций, объявляли расистами, которым следует стыдиться своих взглядов как несовременных, позорных и дискредитирующих.
Но люди так устроены, что они, как и в случае с уровнем образования, просто не различают всего, что выше их уровня. Так и здесь, они не могут согласиться с тем, что ценности, которые отстаивали в их семье, в их кругу, их друзьями и теми, кого они уважают — ничтожные, отсталые и постыдные. А тот тренд политкорректного напора, который очень часто обнаруживал внеисторический характер. Как будто те, кто жил, пока и рабство, и расовое неравенство не было маркировано цветом осуждения, уже осуждено, и можно и нужно ценности сегодняшнего дня распространять на день вчерашний. И таким образом у дискурса политкорректности, отрицания и нивелирования разницы между нациями и культурами появлялся раздражающий упрекающий тренд, противостоять которому носители традиционализма просто не могли.
Трамп – фрик, интуитивный диктатор, выпадающий из ряда вежливой и политкорректной политической традиции, более того, он если не разрушил, это проблематично, то нанес сокрушительный удар по политическим традициям американской культуры. Но именно потому, что он привык к критике за свою необузданность и хулиганство, он стал во многом интуитивно защитником порицаемых прогрессисткой культурой традиционных ценностей, и стал знаменем бунта малообразованной деревенской глубинки, слишком уж третируемой городским высокомерием выскочек-прогрессистов.
С точки зрения политических интересов – это поражение всех тех сил, которые отстаивали демократические ценности, и напротив, праздник на улице всех традиционалистов, консерваторов, празднуют (хотя и продолжат опасаться непредсказуемости Трампа) в России, Венгрии, Грузии, во всех тех культурах, где контрреволюционная, антипрогрессистская идея уже нашла воплощение в политической воле деревни, сопротивляющейся городу, празднует Нетаньяху, обмениваются понимающими комментариями в Кремле, горестно качают головой в Киеве. Путин получил подарок на 4 года передышки, его режиму, пожалуй, можно ослабить дырочки на ремне, его режиму вряд ли что-то сегодня угрожает.
Но в виде мало что значимого успокоения можно отметить, что консервативная контрреволюция не в состоянии отменить общий тренд, разве что замедлить его на время. Трамп и будет символом этого замедления. Ужасного для одних, спасительного для других, не обладающих возможностью посмотреть на цивилизационные тренды сверху и увидеть, что это просто график, чертеж, план, можно помедлить в какой-то точке, появляется пятно, клякса, но общей идеи это не отменяет. Успокаивает ли это? Отчасти.
То, в чем участвуют многие из знаковых либералов по отношению к ФБК, в том числе уверявших в уважении и дружбе с Навальным, это — охотничий гон, травля, попытка добить соперника, раз выдалась такая удача. Их не устроили объяснения отношений и понимания сути проблемы с банкирами Пробизнесбанка, предложенные ФБК, потому что им нужны не объяснения, а покаяние, публичное унижение, стояние на коленях, признание, что они такие же конформисты, как и все либералы, служившие Ельцину и Путину. Или просто пользовавшиеся возможностью быть при любой власти на коне и лишь вдобавок к конформизму чуть кривить губы в презрительной усмешке.
Они почувствовали, что пришел их час, возможность выводить на чистую воду тех, кто унижал их просто своим существованием и позицией неприятия конформизма, кто не просто разоблачал коррупционные схемы путинских чиновников, но, вслед за Навальным, обозначил 90-е с их триумфом, возможностью за половинчатость позиции получать дивиденды от власти и считаться попутно критиками режима. Очень удобная, можно сказать, каноническая позиция, использованная и советской либеральной интеллигенцией, и их преемниками на стезе конформизма.
Но самое главное было не в половинчатости, не в прислуживании власти, а в том, что именно они – либералы-интеллектуалы, выходцы из первых вроде как тогда еще кооперативных СМИ и других новообразований эпохи стали теми, кто разрабатывал язык власти, приемы ее обольщения, объяснения обществу важной функции власти как стороны в фиктивной борьбе с красно-коричневым реваншем, что было ширмой, за которой при их помощи и участии пилились гири якобы никому не принадлежащей собственности. Вчера еще как бы общенародной, а сегодня просто лежащей в пыли, бери – не хочу.
Потому что без участия экспертов-либералов, без их интеллектуальной работы власть бы оставалась голой и немой, безъязыкой, беспомощной и слабой, а они превратили ее в то, чем она является сегодня, хотя была почти такой же и вчера.
В чем разница между ФБК Навального и сегодня упрекающим хором статусных либералов? В том, что ФБК, в отличие от них, обладает политической субъектностью. Что команда Навального была уже протопартией, со штабами почти во всех регионах, структурой функционеров и волонтеров, она бы стала партией, но вовремя спохватившаяся власть не позволила ей это.
Однако в структуре штабов была не только организация, сохранившая до сих пор дух этой политической субъектности, но и принципиально иная политическая позиция – не услужения власти с двусмысленной усмешкой на устах, а политического оппонирования, оппозиция по принципиальным проблемам собственности и власти. Это Навальный объявил 90-е с их триумфом половинчатой позиции статусных и прочих либералов – фундаментом всего, что случилось с Россией на переходе от перестройки к авторитарной власти, монополии собственности, приобретенной нечестно и почти всегда тайно, и последующей трансформацией в диктатуру. Потому что этого требовала все та же сомнительная процедура обогащения, которую не хватало сил сделать легальной и общепризнанной. И чтобы сберечь ее вместе с властными прерогативами, из нее вытекающими, понадобилось сначала вытащить из колоды Путина как охранника состояний, а потом просто следить за тем, как все это превратилось в неизбежную диктатуру.
Та травля ФБК, которая вроде как вытекает из их сотрудничества с банкирами с сомнительными как почти вся эпоха состояниями, это просто удобный способ вцепиться в мягкую холку и давить, душить, требовать покаяния и унижения, чтобы стереть, нивелировать разницу между политическим конформизмом и необходимостью получать пожертвования на свои расследования, имеющие совсем другой статус и смысл – политического оппонирования постперестроечной истории конформизма и предательства. Предательства, потому что сущность и даже миссия интеллектуалов особенно в переломную эпоху, — это не статьи или лекции, не рецензии или выставки, а создание убедительной для общества модели существования его в эпоху становления и движения от спущенной сверху и ненароком свободы к реальной независимости общества, университетов, СМИ, институтов. И то, что в конкуренции с властью, имевшей прямо противоположные цели усмирения общества, победил путинский план великодержавной диктатуры на куриных ножках, — это и есть главное поражение и предательство либералов-интеллектуалов. Они выбрали услужение вместо отстаивания независимости, создания этой интеллектуальной независимости, и сегодня не могут простить, что ФБК стал силой и символом, вечным упреком их половинчатости и конформизма, что простить невозможно. И раз выдался момент сравнять с землей полюс, своим существованием доказывающий их концептуальную и психологическую слабость когорты слуг, то надо кричать: ату, ату их, они не лучше нас, пусть смирятся, пусть согласятся, что такие же подлые как мы. Не такие, и никогда такими не были, при Навальном и без него. Но стерпеть это невмоготу.
Для того, чтобы объяснить револьверный лай, с которым ответ ФБК Навального на упреки Максима Каца был встречен знаковыми постсоветскими либералами, стоит отступить на шаг назад. Понятно, что разоблачения Каца были судорожной попыткой ответа на сериал Марии Певчих и ФБК «Предатели» и затем обнародования доказательств того, что за нападениями на ряд оппозиционеров, посмелевших критиковать Невзлина и Ходорковского, стоит сам Невзлин, а Ходорковский знал об этом на два месяца раньше, чем все остальные. Но решил никак не реагировать, по существу покрывая Невзлина, что без сомнения стало ужасным ущербом для репутации. Ведь с большим трудом можно представить себе, что раньше белый, пушистый и законопослушный Невзлин вдруг сошел с ума и начал заказывать бандитам нападения на функционеров ФБК и женщину с ребенком, жену экономиста Миронова.
Куда реальнее предстает предположение, что Невзлин действовал так, как привык действовать в своих бизнес-практиках по отстаиванию интересов Ходорковского в те же девяностые. И, следовательно, обвинения его в заказных убийствах со стороны российской юстиции, которые всем или многим представлялись политически мотивированными, имели вполне резонные основания.
И это вместе с осуждением практик 90-х в фильмах «Предатели» соединялось в одну очень достоверную картину, как бесчестные методы приватизации, при которых обыкновенные и бедные как мышь бывшие советские комсомольцы и другие функционеры становились по щелчку пальцем миллиардерами, пользуюсь своими номенклатурными связями и вполне себе бандитскими практиками оттеснения конкурентов. И, значит, представление о многих видных либералах, пытающихся сегодня после начала войны в Украине занять в эмиграции ниши оппозиционеров и пастухов стада, по меньше мере имеет сомнительную предысторию. Мнящие себя потенциальными кандидатами на будущее президенство или по меньшей мере министерство, а пока на право пасти народы, многие знаковые либералы ощутили, что их репутации, если не рушатся в одночастье, то получили пробоину по левому борту. И дабы спастись был вытащен довод: сами такие, сами берете грязные деньги и изображаете невинность, отмазывая репутацию воров-банкиров в обмен на регулярные пожертвования.
Неизвестно, кто передал Кацу массив документов, но то, что его нападение на ФБК было скоординированной акцией нескольких ведущих либералов-эмигрантов с деньгами и именем, представляется правдоподобным. Сами воры, заголосил Кац, не вам упрекать других в нечистоплотности, у самих рыльце в пушку, нечего строить из себя целку.
Теперь об ответе ФБК на инвективы Каца. На самом деле признавая, что ряд практик владельцев Пробизнесбанка были сомнительными с этической стороны (хотя и вполне рутинными для российского банкинга), ФБК показывают, как Кац выбирал из массива оказавшихся у него документов только те, что позволяли огульно обвинять банкиров. В частности, Кац показывает как деньги выводились из банка, но принципиально не хочет видеть, что эти же деньги возвращались в банк. Да, не всегда на те же счета, но возвращались, и то, что обвинители ФБК утверждают, что они в дальнейшем могли быть украдены, это перфектология: нет ни одного документа, фиксирующего перевод денег вкладчиков на личные счета банкиров. Могли они в результате не известных и не задокументированных операцией быть украдены, возможно, но на это ничего из обнародованных Кацем документов не указывает.
В любом случае, ФБК всего лишь приняли в трудную минуты техническую помощь от одного из бывших владельцев Пробизнесбанка и получили донаты, но они не могли и были не обязаны проверять на детекторе лжи всех тех, кто жертвовал деньги на их деятельность и проверять их с такой тщательностью, с которой это сделали сегодня.
Но хулителям ФБК по барабану эти разумные соображения, для них единственный шанс отвлечь внимание от обвинений Невзлина в бандитизме, Ходорковского в том, что знал и покрывал, а знаменитых выходцев из 90-х, что это была эпоха бесчестного обогащения за ширмой якобы борьбы с красно-коричневым реваншем, если помнить этот обиходный термин, и мешающими делать бабки конкурентами.
Интересной и специфической нотой в этом хоре осуждения являются практики, применяемые сайтом Каспарова каспаров.ру, где Невзлин был постоянным колумнистом. По большому счет это больше забавно при малой популярности сайта, работа которого организована просто: здесь перепечатки публикаций от известных имен, копипаст из интернета, соседствуют с кропотливой деятельностью никому или мало известных персонажей, проводящих отчётливую партийную линию, которой публикации более известных авторов придают респектабельность.
Здесь много наивного, как, например, попытки всячески увеличить значимость самого Каспарова, чьи публикации и интервью специальными приемами задерживаются на главной странице и даже на первом месте этой главной странице. То есть остальные публикации идут своим путем, заменяемые более свежими, а публикации шефа зависают в выгодной позиции, пропуская остальных вниз. Понятно, это просто болезненная амбициозность и политика потрафления ей со стороны редакции. Что особенно бросается в глаза, когда сайт вынужден ставить материалы про Юлию Навальную, как раньше про самого Навального, которые в болезненном воображении владельца сайта были ему конкурентами.
По крайней мере, сайт предпочитает не давать ни про Навальную, ни про ФБК нейтральных сообщений, а всегда выискивать отрицательные реакций и ими заменять информационные публикации. Но этого мало. Среди фирменных и предельно эмоциональных хулителей ФБК Навального есть ряд вполне себе анекдотических фигур. Например, Виталий Гинзбург, полный тезка славного академика, именно его перу принадлежат наиболее отрицательные и оскорбительные отзывы на деятельность ФБК, хотя сам автор имеет более, чем яркую биографию. Он бывший полковник и подрядчик строительства космодрома Восточный, после обвинения в огромных хищениях, на фоне которых шалости владельцев Пробизнесбанка кажутся детскими, он попытался сбежать, но был задержан властями Чехии. И доказательства, предложенные российской стороной, показались чешскому правосудию настолько существенными, что он просидел в чешской тюрьме два года и не был выдан российским властям из-за израильского гражданства и утверждений, что законной процедуры в российском суде он не дождется.
И вот теперь тот же персонаж, используя все так же российские сливы документов, упрекает ФБК в нечистоплотности. Это, конечно, эпизодическая и анекдотическая подробность того хейта со стороны постсоветских либералов, с которым были встречены вполне себе здравые и спокойные объяснения ФБК на наезд со стороны лающего Каца.
В любом случае, хотя ФБК признали, что практики владельцев Пробизнесбанка были порой вызывающими сомнения, мы имеем дело со столкновением двух принципиальных позиций от разных поколений российских критиков путинского режима. Одна позиция – все было хорошо, пока не пришел ужасный Путин, и надо только свергнуть его с трона и все будет как у бабушки с дедушкой Ельциным. А вторая – что на фундаменте из бесчестности и воровства на основе номенклатурных связей не могло быть построено ничего существенного. И дабы строить дальше, нужно вынуть или изолировать отравленный стержень, который защищают что есть сил Кац, Ходорковский, Каспаров, Алексашенко, Надеждин и несколько десятков не менее знаменитых либералов, потому что защищают они себя. Себя как принцип.
