Статьи 2023

Нелегкая занесла меня на Бермуды, дабы я попытался ответить на вопросы, на которые не мог ответить в своей рутине. Вы, наверное думаете, что на субтропических островах люди нежатся на изумрудных песчаные пляжах, омывают свое тело ласковой волной и наслаждаются жизнью? А вот и нет: там продолжается все то, что вы привезли с собой и отчего отстраниться не получится, даже если хочется.

Хотя в основном я буду говорить о заметке Пастухова, в которой он объяснил не спадающую поддержку Путина российским обществом тем, что Путин в этих отношениях занимает позицию Христа, и весь режим построен на религиозной вере в него, не могу не отметить, что за последнее время сразу несколько из наиболее вменяемых критиков Путина – тот же Пастухов, Владислав Иноземцев и Сергей Алексашенко нашли нужным подчеркнуть свои правые взгляды.

Это пост наполовину организационный, наполовину обычный. Бурная реакция эмоциональных украинских патриотов (среди них и лжепатриотов, о чем еще скажу), лавина их комментариев, возможно, срежиссированных, но все равно полных хамства и кипящего, не рассуждающего чувства, подвигают меня на временный шаг.

Это пост наполовину организационный, наполовину обычный. Бурная реакция эмоциональных украинских патриотов (среди них и лжепатриотов, о чем еще скажу), лавина их комментариев, возможно, срежиссированных, но все равно полных хамства и кипящего, не рассуждающего чувства, подвигают меня на временный шаг.

За сутки, прошедшие с момента написания мною предыдущего поста с описанием скандала, возникшего после того, как украинские писатели потребовали, чтобы ни одного русского не было среди участников фестиваля World Voices, отважный Pen America отредактировал свое заявление, принципиально исправив главный фрагмент.

Маша Гессен вышла из американского ПЕН клуба после того, как украинские писатели, приглашённые так же, как и она, участвовать в ежегодном Фестивале международной литературы World Voices, пригрозили, что  не будут участвовать в фестивале, если среди участников будет хотя бы один русский.

Сегодня я не только покажу тех бездомных, что снял в мае, но и покажу, как я это делаю. Вдруг это кого-то позабавит. Я снял небольшой ролик (он в первом комментарии) о моей обычной прогулке по маршруту, который у экскурсоводов (их я тоже снимал по пути) называется пафосно тропой Свободы (The FreedomTrail).

На протяжении жизни, что оказалась длинной, я наблюдаю различные виды и формы конформизма. Ведь это только кажется, что люди боятся во все времена одного и того же. Если не брать во внимание такие, казалось бы, общие вещи, как страх смерти (хотя и здесь огромное число нюансов от смерти в одиночестве до смерти на миру, на котором русским и смерть красна), стоит обратить внимание на такой вид страха как политический конформизм.

Я бы приветствовал, наверное, любую власть, которая сменила бы Путина, даже если это будет еще более худший Путин, потому что любое движение наверху приведет всю систему в неустойчивость, и режим ее не переживет.

У многих в полемическом задоре возникает соблазн упрощать объяснение поведения или слов тех, кто нам не нравится. Типа, сегодня российское общества запугано и поддерживает войну и репрессии из-за страха. А формируют политику путинского режима те, кого именуют пропутинской элитой или информационной обслугой, опять же из-за страха и денег.

Чем более близким кажется падение путинского режима (акцент на: кажется), тем отчетливее корпус тех, кто будет отмазывать путинскую элиту от перспективного остракизма и наказания.

Хотя мы переписывались с Кара-Мурзой, а круг друзей его отца Кара-Мурзы старшего, круг младших московских концептуалистов, был более чем, близок мне, виделись с Кара-Мурзой младшим мы только раз. Несколько лет назад, когда он приехал в Гарвард показывать свой фильм о Немцове, мы поговорили с ним на ступеньках библиотеки Вайденера за пару часов до показа.

Если вы думаете, что за меня говорит ностальгия или просто печаль, то это не совсем так. Я не могу воспеть эмиграцию как праздник, но и возвращаться обратно давно нет никакой охоты. В конце концов, мы не черепахи, чтобы носить дом с собой, и этим мы похожи на моих героев, с плохими зубами и испачканными лицами. Они тоже когда-то имели дом, но потеряли его, проиграв в другой войне; или просто не сошлись в цене

Моему отцу 97. Это кисло-сладкий праздник. Его сладость принадлежит мифологическому представлению о длительности жизни как особом и уникальном достижении. Раз человеку удалось прожить так долго, значит, он наделен особыми достоинствами, особой силой, умениями, которых нет у других.

Моему отцу 97. Это кисло-сладкий праздник. Его сладость принадлежит мифологическому представлению о длительности жизни как особом и уникальном достижении. Раз человеку удалось прожить так долго, значит, он наделен особыми достоинствами, особой силой, умениями, которых нет у других.

Та банальность, о которой речь: причина, по которой российские либералы не позволяют себе даже легкие оттенки критичности по отношению к Украине, действиям ее правительства, военных и прочих решений. Я, конечно, знал об этом и раньше, но наиболее рельефно запрет на критику Украины проявил теракт с участием Дарьи Треповой, вручившей провластному пропагандону бюст, который взорвался, убил его и ранил несколько десятков зрителей в зале, где проходила патриотическая презентация.

Агрессия России и продолжающаяся война в Украине принесла не только множество страданий для украинского населения, но также репрессии и подавление почти всех симптомов свободы для тех русских, которые ненавидят эту путинскую войну, но оказались заложниками ее внутри России или вовне, если смогли уехать. Они вынуждены оппонировать власти, понимая и свою ответственность за войну, и это двойное давление делает их позицию уязвимой, хрупкой, слабой и подчас не проговоренной.

Террор, конечно, банальность. Потому что террористический акт – цитата. Бюст — цитата и метафора. Но если вы закрываете, закупориваете общество как кубышку, оно не может не взорваться. И каким был человеколюбивым ни было ваше умонастроение, перед физическими законами оно бессильно.

Помните, кто противопоставлял всю кровь и пся крев, нетерпимость и всетерпимость? Если нет, то наверняка помните, что русский великодержавный патриотизм попер вместе с ростом цены на нефть? И здесь же ответ на вопрос, который обескураживает многих, почему, несмотря на потери и неудачи на украинском фронте, поддержка Путина не падает, а по данным Левада-центра, растет? Потому что пся крев путинского режима не совсем там, где ее ищут.

«Бессилие оппозиции» называлась передача Сергея Медведева на радио «Свобода», в рамках которой он обсуждал с Кириллом Роговым, Александром Морозовым, а также Иваном Преображенским причины, по которым либеральная оппозиция, оказавшись в эмиграции, не в состоянии превратиться в политическую силу. Заранее оговорюсь, что диагноз болезни, поставленный ведущим и его (и штатного корреспондента) спикерами, кажется близким к ожидаемому, а вот причина болезни искалась совсем в другом месте, что я попытаюсь показать.

17 лет назад, в середине марта, мы приехали в Америку и поселились в Нью-Йорке. У нас не было ощущения, что это эмиграция, но уехали мы от того же, что сейчас правит бал в России. Мое близкое окружение отреагировало на проявление из негатива образа Путина спазмами стеснительного великодержавного упоения, и это было настолько противно, что мне захотелось быть ото всего этого подальше.

Пару недель назад Христо Грозев давал интервью Михаилу Фишману в его программе «И так далее». Грозев – обаятельный, светлый, неамбициозный и невероятно эффективный в своих расследованиях. И пока разговор шел об Украине, войне, российских преступлениях – все было в порядке. Но в самом конце на раздумчивый вопрос Фишмана, где же, как вы думаете, была точка перелома, которая привела Россию к диктатуре и войне, Грозев, со всей возможной мягкой вежливостью, сказал типа: боюсь, причина в том, что вы поздно начали говорить всю правду.

Сообщая читателям, что он «список кораблей прочел до середины», поэт говорит об однообразии списка, его не имеет смысл читать дальше, новой информации уже не появится. Алексей Венедиктов, оказавшийся в списке получателей сотен миллионов от мэра Собянина, утверждает, что его случай особый, он, в отличие от Маргариты Симоньян, Тиграна Кеосаяна, Ксении Собчак, Константина Богомолова, телеканала RTVI, все более становящимся пропутинским, а также политтехнологов кандидатов в депутаты от «Единой России», зарабатывал не на пропаганде достижений и славословий в адрес мэра Москвы, а на просвещении и образовании.

Тем, кто много читает, слушает, смотрит (и думает по этому поводу), причина происходящего с Россией, из которого ей Нередко сегодня звучат оценки профессиональной деятельности либералов-интеллектуалов, вынужденно оказавшихся в эмиграции, как удивительного взлета аналитической и журналистской мысли. Мол, жесточайшая цензура и репрессии в России с запретом несогласия с политическим курсом путинского режима и его агрессии против Украины уравновешивается теми плодами бесцензурной деятельности, которую иначе как расцвет не опознается.

Тем, кто много читает, слушает, смотрит (и думает по этому поводу), причина происходящего с Россией, из которого ей живой, то есть такой, как прежде, выйти затруднительно, кажется, одновременно ясной и при этом, возможно, не до конца понятной, что ли. То есть такое количество интеллектуально зрелых людей каждый день продуцируют версии произошедшего, и почти все или многие из них здравые, и при этом ничего не меняется, а осадок остается.

Китайский план, в котором закамуфлирована поддержка России и обнажен выпад против Запада и Украины, построен, казалось бы, довольно простодушно. Формально это несложный лабиринт, по которому можно быстро дойти от состояния войны к состоянию мира. Переда нами анфилада дверей, теоретических абстракций, сформулированных, однако, так, чтобы при желании дверь могла открываться в обе стороны.

Ответственность российского общества за войну в Украине очевидна, но неравномерна. Понятна ответственность тех, кто принимает решения, кто сопровождает их пропагандистской и финансовой поддержкой, кто поддерживает войну в соцсетях или при голосовании за провластных кандидатов. Но вот то, что касается так называемого молчаливого большинства, мнение которых неизвестно, то здесь необходим ряд уточнений и различений.

Всем, кто высмеивает Путина и аплодирует Байдену, воспевшему свободу, хочу обратить внимание, что Путин в этот раз, как и во всех предыдущих, поднимает ставки и обостряет ситуацию.

Помню, когда я только приехал и жил в Нью-Йорке, я ощущал себя вроде как дома только в Публичной библиотеке на Пятой авеню, где все почти как в Спецхране ленинградской Публички, куда я попал еще школьником, заказав книжку в юношеской библиотеке на Краснопутиловской, и мне прислали приглашение на открытке без конверта. И я испытал ощущение причастности к чему-то запретному, хотя это были стихи Гиппиус и Роковые яйца Булгакова.

Понятно, способов увидеть вероятное будущее немало. Но я о двух. Первый лингвистический, в какой-то мере близкий к теории Сепир-Уорфа, предполагающей (и во многом уже опровергнутой или скорректированной) влияние языка на мышление. Но я не о мышлении Путина, а о том, как анализ его речевых практик мог бы подсказать его действия в будущем. И в частности, его попытку переделать мировой порядок.

Происходящее сегодня с Россией (и куда ее, Украину и далее почти всех увлек Путин и его режим) одновременно кажется очень простым и непонятным. Простых объяснений полно: скажем, для Путина война — способ удержаться у власти. А поддержка его войны большой частью российского общества — веймарский синдром: путинская агрессивность позволяет многим избавиться от ощущения обидного поражения из-за развала СССР.

Начну со знакового диалога Михаила Фишмана в последней передаче «И так далее…» со спортивным журналистом Александром Шмурновым о возможности/невозможности российским и беларуским спортсменам участвовать в следующих олимпийских играх в Париже. Это после предложения МОК допустить к участию тех спортсменов, которые не поддержали войну в Украине, несмотря на угрозы президента Зеленского бойкотировать Олимпиаду, если там появятся российские или беларуские спортсмены.

Статья Ходорковского-Каспарова без обиняков объясняет, почему конец путинского режима не близок, если вообще возможен. Потому что путинский режим может существовать и после Путина, и без него. Можно, конечно, сказать, что в этой статье вообще ничего нет, кроме заявки на переходный орган, в котором кому-то хотелось бы застолбить для себя место. Но самое главное: в нем нет даже тени покушения на то, из-за чего путинский режим появился.

Это ролик сугубо специальный, для тех, кто в теме. Кому интересны не только мои тексты, но и ролики на YouTube. Хотя я немного рассказываю о своей работе на радио «Свобода» четверть века назад, но речь идет о звуке. О попытках добиться совершенства, которое от меня ускользает везде, в том числе в такой, казалось бы, узкой области как запись звука.

Ровно полгода назад, 17 июля, я написал статью под названием «Арестович, душечка», в которой попытался сформулировать причину своеобразия и успеха Арестовича. И после этого, как у меня часто бывает, слушать Арестовича практически перестал, так как не умею заниматься платонической любовью, а раз текст написан, думать в эту сторону уже непродуктивно.

Удивительным образом глубина и отчасти структура пропасти, в которую, набирая скорость, катится Россия, можно осознать по косвенным уликам – третьему сезону сериала «Джек Райан».

Это интервью о моем отношении к Крыму, его советскому прошлому и оккупации Россией, перспективам деоккупации и тем проблемам, которые при этой деоккупации могут возникнуть.

Попытаюсь объяснить, почему у меня вызывают претензии практически все отклики медийно активных российских оппозиционеров на войну в Украине и почему это — пропаганда, только кажется, что помогающая Украине. И вообще находящаяся на светлой стороне.

На шкале восторженность-скептицизм я занимаю укорененное место скептика. И не только из-за личных качеств, а в том числе по причине доминирующего свойства моего поколения (или его части), в котором по причине созревания в совке сложилось тотальное неприятие всего, что даже отдаленно похоже на пафос или положительный пример. Только (или преимущественно) негатив. Или хотя бы скепсис.

В одной из заключительных серий исландского сериала 2015 года Trapped (Капкан) дается характеристика одного из отрицательных героев, пока еще уроженца Литвы. Перечисляются его преступления и через запятую, с упоминанием торговли  несовершеннолетними девушками из Африки, зачитывается «был в Санкт-Петербурге».

Всю жизнь я наблюдаю за этими ребятами, которые шумной, тесной толпой, в которой никого лишнего, с шутками пробираются наверх по эскалатору, пока ты, перебарывая усталость, идешь вниз. Вниз по эскалатору, идущему наверх.